Где-то во Владимире мчались в ставки военачальники и флотоводцы. А в Тьмутараканске корабельщик второго разряда Теплостанов пытался понять, что ему отвечать пограничным кораблям.
Пытаясь принять непростое решение, он снова и снова смотрел на карту, выведенную на главный экран ставки.
И среди красных и синих точек кораблей, своих и вражеских, с удивлением увидел белый огонёк, уверенно рвавшийся на юг.
— Это ещё что такое? — спросил он, но в общем гвалте его никто не услышал, и тогда Теплостанов вспомнив, что вообще-то тут командует, рявкнул: — Что делает мирное судно в месте столкновения⁈
На миг в ставке повисла тишина. А потом один из дежурных моряков ответил:
— Международный номер 001302324, порт приписки Трапезунд. Двигается на юг. Скорость пятнадцать узлов…
— Я что, мать твою, спросил⁈ — взревел Теплостанов. — Что я спросил⁈
— Что он там делает, гын корабел! — отозвался инициативный дежурный.
— Срочно выйти с ними на связь! Пусть разворачиваются и идут в Тьмутараканск! Срочно!
— Так точно!
— Что Владимир? Что говорят? — Теплостанов вскочил с кресла и принялся расхаживать взад-вперёд.
— Велели держать границу и действовать по усмотрению!
— Велели они… — Теплостанов вздохнул: одно неверное решение могло привести к войне.
Ещё минуту он молча ходил по палате управления, а потом не выдержал:
— Ну что там двадцать три двадцать четыре? Удалось связаться?
— Не отзываются!
Теплостанов посмотрел на метку «2324», чувствуя, как холодеют пальцы, а по лбу катится капелька пота. Сорвав форменный головной убор, он вытер влагу рукавом, а затем принял самое ответственное решение в жизни:
— Пограничным чёлнам! Выдвинуться к границе и не допустить проникновения кораблей вероятного противника в русские воды. Бортам ноль-ноль-восемнадцать, ноль-ноль-сорок-два и ноль-сто-тридцать-один: перехватить двадцать-три-двадцать-четыре и не дать ему нарушить морскую границу Руси.
— А если не подчинятся? — спросил один из дежурных.
— Тогда разрешаю… — начал Теплостанов.
— Это мирный теплоход, гын корабел! Там русские и греки на борту!
— Да пусть хоть навалом его останавливают! Мне насрать! — рявкнул Теплостанов, зыркнув на подчинённых. — Двадцать-три-двадцать-четыре не должен уйти! Ясно?
— Что-то происходит, наварх! — глядя на показания простенького радара, обратился дежурный к капитану корабля.
— Что происходит? — уточнил тот.
— Только что появились корабли на юге! Много, наварх! — ответил дежурный.
— Русские? — нахмурил брови капитан.
— Нет, наварх, их чёлны я видел. Это наши, имперские. И их здесь много, десятки…
Капитан замер. Империя нередко устраивала провокации русам. Как, бывало, и русы этим делом не брезговали. Здесь, в Греческом море, никогда не было совсем уж спокойно.
Но десятки имперских кораблей у границы русов? Такое на памяти капитана было впервые. Его судну повезло: они находились у самой границы, готовясь сворачивать к Тьмутараканску… Теперь же у них возник неиллюзорный шанс быстрее прорваться домой.
Он и так задержался на два дня из-за закрытых границ.
Однако… Границы на его памяти русы тоже не перекрывали. В голове капитана проносились панические мысли, одна за другой.
И что делать?
— Наварх, отметки сближаются! — нервно оповестил дежурный.
— Прежним курсом упрёмся прямо в корабли русов, — заметил рулевой.
— Я услышал тебя, триерарх… — кивнул капитан.
Могла ли начаться война? Могла ли его родина вдруг напасть на русов? Отношения между двумя ортодоксальными гигантами никогда не были ровными. И конфликты случались.
«Неужели мне не повезло попасть в самое пекло? — подумал капитан. — И что делать? Прорываться или отойти в руки русов?».
Будь у него грузовой корабль, он бы, пожалуй, рискнул пойти на прорыв. Но у него на борту находились люди, простые отдыхающие… Если империя устроила очередную провокацию, никто не погладит капитана по голове за решение рискнуть.
Значит, всё-таки надо идти в Тьмутараканск. А если война?..
Сколько подданных империи, если не рискнёт, он обречёт на унизительный плен в лапах северных варваров? Сколько им придётся ждать возвращения домой?
Но жизни пассажиров были важнее.
— Кому суждено утонуть, того не повесят, — вздохнул капитан, принимая решение.
— Что, наварх? — переспросил рулевой.