Похоже, «Автократорос Леон Исаур» успел прорваться через границу Руси. И теперь его прикрывал невесть откуда взявшийся греческий флот. Впрочем, русский флот тоже виднелся, но ещё только на подходе. И не пограничные чёлны, а серьёзные боевые корабли.
Пока всё ограничивалось противостоянием без выстрелов. Но напряжение висело в воздухе: обе стороны были готовы к схватке. Я отступил к дальнему от балки краю окна, набираясь решимости…
И в этот момент в коридор вывалился проклинатель.
Который и на ноги-то встать не должен был, зараза живучая…
Он резко вскинул автомат, окрысив породистое лицо. И это стало для меня лучшим стимулом… Я рванул вперёд и прыгнул на балку, вытянувшись в струнку и отчаянно надеясь хоть как-то зацепиться. Металл больно ударил в грудь, заставив вскрикнуть, а топор выскользнул из-за пояса и полетел вниз, в бездонное синее море. А я сжал зубы и, не давая себе ни секунды передышки, начал карабкаться.
На балке я представлял собой идеальную мишень. И мне это очень не нравилось. Настолько, что даже коробка с тамгой, врезавшаяся в самый чувствительный мужской орган, не помешала. От страха за свою жизнь и здоровье, я пролетел по узкой полоске над морем, будто у меня крылья выросли. И даже не подумал хоть как-то подстраховаться.
В последний момент я всё же начал терять равновесие, но успел ухватиться за поручень. А, выровнявшись, перескочил на балкон и опрометью рванул в номер с криком: «Ложись!». Вдруг та русская парочка ещё на месте?
Тем более, краем глаза я успел увидеть проклинателя, который, чуть на вывалившись из выбитого окна, наводил на меня автомат.
Для дважды дырявого он двигался на удивление быстро.
Пролетев через номер, где, к счастью, всё-таки никого не было, я чуть не выбил плечом дверь. А затем, путаясь в собственных пальцах, всё же отпер замок и буквально вывалился в коридор «княжеской палубы».
После чего, не останавливаясь, рванул вперёд. Да так, что ветер в ушах засвистел.
Позади раздался мощный удар по переборке, отсекавшей хранилище от жилой палубы. Дверь, запертая автоматикой, пока держалась, но… Даже если её вынесут, я уже окажусь вне досягаемости.
Если буду очень-очень быстро бежать.
По лестнице я мчался, распугивая случайных пассажиров револьвером и зажатым в руке ярлыком опричников.
— Дорогу! Дорогу! — только и повторял я, отталкивая с пути самых нерасторопных.
На развлекательную террасу вылетел, уже тяжело дыша: дыхание сбилось. Всю дорогу я думал о том, как хорошо бы уметь планировать, перелетая с террасы на террасу. Однако это были несбыточные мечты.
Для меня.
Когда я пробежал полпути до воздушного шара, то понял, что по сравнению с некоторыми — пока ещё голимый неудачник.
Под крики столпившихся людей, откуда-то сверху прилетел носатый.
Вот ведь гад…
— Сто-о-о-о-ой! — долетел до меня его крик на русском.
Ну да, уже стою, конечно!..
К шару я выбежал взмыленный, тяжело дыша и готовясь порвать любого, кто попытается мне помешать. Хоть голыми руками, хоть пятью последними патронами в «пушке».
Авелина выполнила то, что я просил. Надутый шар, покачиваясь, висел над палубой, а вокруг толпились люди. Кто-то требовал объяснить, что происходит, а кто-то кричал, чтобы шар спустили обратно и дали им улететь. Большая часть криков вообще была на греческом, и я их не понимал.
А старичок-оператор шара, кажется, вообще готов был на что угодно, лишь бы прекратился царящий вокруг хаос.
Однако свободе его решений сильно мешала лапа Тёмы, нежно елозящая когтями по морщинистой шее.
— В сторону! Дорогу! — заорал я, врезаясь в толпу.
Меня попытались схватить: кто-то даже кинулся наперерез, и «пушок» дёрнулся, посылая в воздух пулю… А затем в толпе разглядели ярлык, и чей-то голос с сильным греческим акцентом заорал:
— Опритсник!!!
В тот же миг толпа отпрянула от меня, как от бешеного. И это позволило мне заскочить в корзину.
— Живой! — громко выдохнула Авелина.
— Ходу, ходу! — заорал я и дёрнул старичка-оператора за плечо, не дав ему сбежать, едва когти Тёмы убрались с шеи. — Как огня добавить⁈
— Ручка там, крути! — пискнул тот на прощание, всё-таки вырвавшись и удрав от нас.
Ручка на сопле нашлась легко, и Авелина выкрутила её так, что горелка дала мощный столб пламени. Шар, и так уже висевший в воздухе, дрогнул и поплыл вверх. И тут же по нему с рёвом ударило что-то огромное и огненное, расплёскивая вокруг капли, которые падали на людей внизу.
С палубы раздались крики и визг тех, кому не очень повезло, но шар остался целым. Видимо, защита Авелины приняла на себя основной удар.