— На что вы намекаете, господин опричник? — задрожала у бородача нижняя губа, да и чашка в руке, отчего чай из неё начал капать на дорогой деревянный паркет. — Я честный человек, между прочим! Государю и князю верен! Служу населению!
— Да? А кто начальнику полиции приказал затянуть расследование по чёлну, найденному на усадьбе Верходворовых? А? — вперив в чиновника немигающий взгляд, спросил Иванов.
— Так я же не это… Не по своей воле! Я вообще не знаю, что там да как! Мне Трипёрстов Андрей Савельевич сказал передать! — начал судорожно оправдываться, сжимая в руках злосчастную чашку, Николай Николаевич. — А я в эти полицейские дела не лезу! У меня дела вообще другие!
— Ну да… А чего ж ты ни с того ни с сего прятаться от меня вздумал, а? — хищно усмехнулся Иванов.
И чашка всё-таки скользнула вниз из разжавшихся пальцев бородача, разбрызгивая вокруг горячий душистый чай.
Надо ли говорить, что Трипёрстов тоже был кругом не виноват? Как и его друзья-приятели из Княжеской Думы — Вертихвостов и Скрябин? Как и начальник управления по работе с малыми поселениями в княжестве — Топорищев?
За время поисков мы въехали из пригородов в Хвалынь, нарезая по ней круги и пытаясь понять, какая сволочь решила помогать ромейскому шпиону — здесь на Руси их, кстати, называли «скрытень». И мало-помалу поиски заводили нас в самое сердце огромного города, раскинувшегося по обоим берегам Волги.
Пока ездили, память Андрея подсказала мне, что Хвалынь находится практически там же, где в его мире стояла Астрахань. Вот только здесь, в царской Руси, население Хвалыни было почти семь миллионов человек. Оттого и сам город оказался больше, да и плотнее застроен. Даже остров посреди реки небоскрёбами умудрились забить, укрепив берега гранитной набережной.
Через Волгу было перекинуто более пятнадцати мостов. Город опутывала сеть надземной однорельсовой дороги, в огромном порту стояли на приколе многочисленные корабли, а по широким улицам и проспектам шёл сплошной поток автомобилей. В общем, тут Ивану Ивановичу, хочешь не хочешь, приходилось регулярно включать проблесковые маячки.
Уже спустя полчаса мытарств за нами образовалось сразу три хвоста. Одни преследователи — из Полицейского Приказа — особо и не скрывались, сопровождая нас везде. А вот остальные боязливо держались в отдалении, но никак не отставали.
— Всё, не могу больше, — устало признался Иванов, этот человек-кремень, когда время перевалило за полдень. — Мы так ничего от этих идиотов не добьёмся…
Он быстро отбил какое-то сообщение в трубку, через пару минут получил ответ…
И резко изменил маршрут. Машина вильнула в сторону набережной, а вскоре мы выгрузились рядом с плавучим трактиром, куда Иванов молча и отправился.
Я тоже вышел из машины в дрожащий воздух Хвалыни. Солнце особо не припекало — дни сейчас были короткие. Зато ветер нёс такой жар, что даже воздух над асфальтом трясся, будто желе.
Следом за мной вылезли и остальные пассажиры автомобиля. А из остановившегося рядом автобуса стали выбираться опричные ратники.
С их появлением праздничная атмосфера на набережной стала более тревожной. Только дети, не понимая, что за люди прибыли в город, толпились вокруг, с интересом рассматривая, а самые смелые — и норовя пощупать тяжёлую броню. И этих детей безуспешно пытались оттащить побледневшие няньки и нервные родители.
А опричники, между тем, тихонько посмеивались. Один из них, самый молоденький, видимо — лицо было скрыто за непрозрачным щитком — и вовсе начал пускать солнечных зайчиков для детворы, используя металлический наруч.
Однако сразу же перестал, заметив наши заинтересованные взгляды. Засмущался, видимо, но я всё равно тихонько показал ему большой палец.
Тем временем я сам чуть не упустил момент, когда рядом с автобусом остановилась машина городовых. Тех самых, которые уже несколько часов катались за нами по всему городу. Видимо, всё же решили лично познакомиться, наконец…
С пассажирского сиденья вылез подтянутый молодой советник: его ранг примерно соответствовал тысячнику в царском войске. Сняв форменную кепку, он утёр платком вспотевший лоб, поправил форму и направился к нам.
— Ну вы нас и замотали, судари и сударыни! — шутливо заявил он, останавливаясь рядом. — Позвольте представиться: Мраморнов Родион Ильич. Советник Полицейского Приказа по городу Хвалынь.
Полицейский был обычным, без шрама на щеке. А значит, почти достиг предела своей карьеры. Чтобы идти дальше по служебной лестнице, нужно было второе сердце.