Вместе с Авелиной мы зашли в пешеходную зону у Волги. Тёплый ветер нёс с собой запахи травы и воды. Сначала мы с Покровской просто гуляли, а затем купили себе мороженого, которое и съели, устроившись на лавочке в тени дерева.
Мимо проходили, казалось, без малого тысячи людей. Авелина совершенно беззастенчиво пялилась на прохожих. А потом не выдержала и поделилась:
— Сколько же тут, в Хвалыни, людей!
— В Ишиме поменьше, конечно, но тоже немало, — ответил я. — Просто сейчас воскресенье, поэтому многие выходят погулять. Завтра, думаю, людей на улицах станет поменьше: большинство будет на работе.
— Но всё равно будет людно? И здесь, на набережной? — с живым интересом уточнила Покровская.
— Да… Думаю, что да, — кивнул я. — В городе я особо зелени не видел. А вот на набережной одно раменье за другим. Вот сюда люди и идут.
— Лучше бы за город съездили! — покивала головой Авелина. — Там лучше. Мы когда к усадьбе ехали, мне очень понравилось… Никогда такого не видела.
— Ну, не у всех есть такая возможность, — не удержавшись от улыбки, объяснил ей я. — Хорошо, если за городом дача есть. А если нет? К тому же, в таком большом городе часа два нужно, чтобы выбраться за его пределы. А это так себе удовольствие. Люди не очень любят долго ехать до места отдыха.
— А ты тоже не любил, когда не был двусердым? — спросила Покровская.
— Я? Терпеть не мог! — я засмеялся. — Легче было посидеть в саду у своего дома, чем куда-то тащиться. Да и куда мне? Так, пару раз с ребятами из гимназии выбирался…
— А сейчас?
— А сейчас и подавно. И вообще, мне природы на службе хватило с головой… Лучше уж, например, в трактире посидеть.
— Тогда пошли! — Авелина вскочила так резво, что даже подпрыгнула. — Где трактир?
— Найдём! — стараясь не посмеиваться, заверил я её.
Зря заверил! Первые два трактира оказались битком забиты. В одном нас вежливо развернули ещё у входа, а во втором удалось хотя бы протиснуться внутрь. И тогда-то я и понял, что время для посещения трактира выбрал крайне неудачное.
Внутри, на большом экране, крутили прямую трансляцию Царского Выбора.
Но я не терял надежды. Обнаружив по пути банкомат, снял наличные и в следующих заведениях сходу пытался договориться, чтобы нам нашли столик. На четвёртом трактире повезло. Управляющий принял деньги, и через пару минут нас с Авелиной устроили в углу зала за маленьким столиком.
Скорее всего, обычно здесь отдыхали сотрудники трактира. Столик был отгорожен от общего зала зарослями разлапистых растений в кадках. Единственный минус — мимо нас пролегала дорога на кухню. Но в выходной вечер, ещё и во время Царского Выбора, лучше места было не найти.
Мы заказали всякой разной снеди, делая упор на рыбные блюда. Всё-таки Хвалынь — город, в котором очень большая река встречается с морем. Пусть это море и правильнее назвать большим озером, но… Рыбы здесь много, она свежая и невероятно вкусная. А значит, не попробовать местные яства было бы настоящим преступлением.
Когда мы принялись за еду, разговоры между собой как-то стихли. Рыба здесь оказалась настолько вкусной, что хотелось молча наслаждаться каждым кусочком, не отвлекаясь на болтовню.
И, возможно, мы бы просидели молча до конца трапезы, но вдруг в зале воцарилась мёртвая тишина. Не понимая, что происходит, я выглянул из-за горшков с растениями…
И увидел: все взгляды устремлены на экран.
Там, на огромной арене, напоминавшей римские колизеи, начинался бой между двумя Рюриковичами. Один из них — двоюродный брат нынешнего царя, а другой…
А другой был царём!
Вот прям с этой их характерной рыжиной в светлых волосах, суровой мордой — царь же! — а ещё окладистой бородой, косой саженью в плечах и фамильной придурью в глазах. Не хватало только великокняжеского венца на голове. Однако такие реликвии в бой таскать, само собой, не положено.
Да и бой, похоже, не входил в программу Царского Выбора. Скорее, стихийное событие, которого никто не ждал. И которое заставило людей по всей Руси-матушке напряжённо прилипнуть к экранам.
— Ой, царь… — тихо заметила Авелина, которая тоже выглянула из-за кадки с большим разлапистым цветком.
— Ага… — кивнул я.
Бой начался после отмашки судей. Противники двинулись друг другу навстречу из дальних углов. Оба были одеты в подобие кожаных доспехов с металлическими вставками. Каждая такая вставка — защитный артефакт. Причём, насколько я знал, обычно они срабатывают с запозданием: специально, чтобы не мешать двусердым ставить собственные щиты.
Сближаясь, оба противника этим и занимались, кстати. Окружали себя мощнейшими щитами, сопоставимыми по силе, наверно, с куполом арены, защищавшим зрителей. И если молодые Рюриковичи обычно сходились в ближнем бою, то эти два седовласых представителя династии застыли в пятидесяти шагах друг от друга.