— А если бы выбор был? Тебе ведь сейчас пришла в голову мысль, что мог бы и в пандидактион поступить, а тогда бы и отсрочка была? А если бы степень учёную взял, то и освобождение, да? — царь усмехнулся, глядя мне в глаза, и, кажется, ответа на вопрос не требовалось. — Видишь, ты пошёл, потому что положено. Так надо, иными словами!
Он поднял палец к потолку, а затем, покачав головой, снова улыбнулся:
— Тебе сказали, что надо, ты и пошёл. Не сказали бы, и не пошёл бы. И таких ведь большинство, Седов. И это ваш выбор. Понимаешь? Если бы мог поступить в пандидактион, то поступил бы. Ты просто не мог. Ты, конечно, молодец, что от службы не бегал, как многие делают… Однако на этом твоё деятельное участие в своей судьбе и закончилось. Получил бы увечье — получил бы от государства пенсио. Может, отличись ты посерьёзнее, ещё и направление бы к лекарям было. Тогда бы не было пенсио, зато любое увечье бы исправили. Однако идти служить — это твой выбор. И последствия, Седов, тоже твои.
Вздохнув, государь всея Руси откинулся на спинку стула. И обвёл собравшихся тяжёлым взглядом:
— Всё, что происходит с человеком — последствия его выбора. Редко так бывает, что взрослый и сознательный человек ни капли не виноват в том, что с ним случилось. Но… Знаете, таким, кто не виноват, мой род всегда поможет. Могу я всем двусердым раздать наставления, как нужно портить чёрное сердце? Могу. Правда, Рюриковичам эти знания достались дорого: кровью и жизнями членов рода. А чего будет стоить бесплатное знание остальным? И как скоро они забудут о ценности этого подарка, а, Маш?
— Уверена, они не забудут вашей доброты… — Малая упрямо склонила голову, опять став похожей на маленький паровозик.
— Да не обманывай себя! Уже их внуки будут воспринимать это, как данность! — хлопнул рукой по столу царь. — Как нечто такое, что им должны! Не они должны, Маш, а им должны! И тогда все эти двусердые, которым и силы, и чёрное сердце достались лишь потому, что о них государство позаботилось, захотят большего! Захотят сами править! Захотят сам решать, кому жить, а кому умереть! За могущество они не заплатят и паршивой копейки! А такое могущество и сила развращают, запомни это!..
— Вы не можете этого точно знать, государь… — не сдавалась Малая.
— Хы… Вот я-то как раз знаю об этом! — усмехнулся в рыжую бороду царь. — Семнадцати родам мы, Рюриковичи, дали знание, как исправлять чёрное сердце… Семнадцати родам… И чем они отплатили нам? Где эти рода? Да нам своими руками пришлось их уничтожить! Под корень! Чтобы даже воспоминаний о них не осталось! Каждый этот род повторял один и тот же путь: креп, рос, а потом выступал против нас! И пяти поколений не сменялось, а они уже строили заговоры против своих благодетелей!..
— Как будто другие рода, государь, не пытались вас свергнуть… — насупилась Малая.
— Пытались, было дело… — хмыкнув, покачал бородой царь. — Их, таких, было девятнадцать штук. Вот и посчитай… Семнадцать из семнадцати, кому мы помогли. И девятнадцать из ста сорока шести других крупнейших родов Руси. Очевидная же арифметика, да?
Малая промолчала. А царь едва открыл рот, как вдруг изменился в лице.
Проследив за его взглядом, я догадался: это напомнил о себе Тёма, заскучавший, видимо, просто так лежать.
И Рюрикович признал свою ошибку. Почесал Тёму за ухом, а только потом вернулся к разговору:
— В Блистательном Походе, когда Русь росла и ширилась, все основные сражения выигрывали с помощью Рюриковичей. Каждая серьёзная победа была завязана на наш род. И потери были с нашей стороны, само собой… Однако прошло четыре столетия, и в учебниках об этом уже не пишут. Победил народ, говорят в гимназиях. И как ни тыкай историков носом, что где победа, обязательно мелькают наши имена, а где разгром и поражение, нас не было — они не верят. Не хотят признавать.
Государь сделал новую паузу, думая о чём-то о своём, а затем всё-таки продолжил:
— Вот так оно обычно и происходит, Маша. А раз русский народ решил, что Блистательный Поход был одними его силами свершён, то кто мы, Рюриковичи, такие, чтобы спорить? Пусть повторят. Вот теперь народ сам и борется с Тьмой. И сам одерживает блистательные победы… — он сделал удивлённое лицо и добавил в голос иронии: — Не одерживает, да? Осталось только понять, а почему же такое происходит!..
В этот момент его величеству вновь напомнили о себе, и Рюрикович на несколько секунд отвлёкся, чтобы умилостивить мехового нахала.
— И только когда народ это поймёт… — наконец, возобновил царь свою лекцию. — … Или когда сам придёт к моему роду и попросит защиты, только тогда мои родичи выйдут в бой. Так решил мой род. И так будет. А пока мы делаем всё, чтобы по пути к этому пониманию Русь не исчезла с лица земли.