Ехали мы с Авелиной в одной машине, и девушка молча вцепилась мне в руку. Я как-то тоже не рвался разговаривать. Странно было жениться вот так, по распоряжению царя. Вроде бы и девушка мне нравится, и я ей, кажется, тоже…
А ощущения праздника — нет, как ни ищи.
За всё утро мы с Авелиной друг другу ни слова не сказали. Андрей пусть и не был женат, но в его памяти мелькали примеры чужих свадеб. И там всё явно было куда жизнерадостнее. Наверно, потому что люди вступали в брак добровольно.
Уже на подъезде к Семейному Приказу я не выдержал. Покосился на бледное лицо будущей жены и, наклонившись к ней, тихо шепнул:
— Всё будет хорошо. Не переживай, ладно?
— Хорошо. Спасибо, — Авелина попыталась несмело улыбнуться.
— Ты очень красивая, ты знаешь? — спросил я, когда автомобиль уже тормозил на стоянке, чтобы невесте не пришлось отвечать и смущаться. — Просто знай…
Осведомителей набежало целое море, но царская охрана работала на славу. К нам никого не подпустили ближе, чем на пятьдесят метров. Акулам пера пришлось кружить поодаль, довольствуясь съёмкой, пока я с Авелиной, царь, Иванов и старшие ратники шли к главному зданию Семейного Приказа. А у дверей нас уже ждали несколько знатных дам и господ, видимо, из царских придворных.
Семейный Приказ располагался в самом центре Нового Херсонеса. Возле здания имелась просторная стоянка для транспорта, а рядом — красивый сквер с лавочками, прудом, живописными клумбами и деревьями. Неподалёку блестела золотыми куполами церковь, а брачующихся иных конфессий ждали мечеть и пагода.
Любой брак регистрировали не только дьяки Семейного Приказа, но и служители религии. Всё-таки общество было довольно консервативным. Вот церемонии и дублировались.
И да, обычно свадебные торжества начинались прямо тут, у Семейного Приказа. Поэтому всё совершалось с помпой и шумно. Однако не в нашем с Авелиной случае.
Царь спешил. А мы, естественно, с ним заодно. Вот и летели галопом по всем инстанциям.
Впереди нас быстрым шагом шли ратники, и коридоры дворца бракосочетаний мы преодолели стремительно, не успев поглазеть по сторонам. Очередь отстаивать, естественно, тоже не пришлось. Равно как и выбирать музыку, которая заиграет после регистрации брака. Кто-то из свиты царя на этот счёт загодя подсуетился.
Торжественную речь нам зачитали чуть ли не скороговоркой. Примерно, как в мире Андрея, когда за пару секунд в рекламе произносят фразу: «Препарат является БАДом а не лекарственным средством. Перед применением необходимо проконсультироваться с врачом».
А вот в церкви нашла коса на камень. Не то, чтобы батюшка отказывался — царю не отказывают… Однако был сильно раздосадован отсутствием свидетелей.
— Ну вы же сами просили побыстрее, государь! И почему без них приехали? — меряя шагами церковный двор, ворчал седобородый отец Андрей.
И, похоже, высокий ранг гостя его нисколько не смущал.
— Сейчас будут, батюшка, сейчас!.. — отвечал царь, не отнимая трубку от уха и вполголоса кого-то там распекая.
Мы прождали полчаса. Поэтому, наверно, лучше всего я запомнил церковный дворик, а затем и внутреннее убранство: мраморные плиты, отполированные тысячами ног, мерцающий в пламени свечей золотой иконостас и лица святых, смотревшие на нас с икон.
Святых, кстати, в этом мире было больше, чем во вселенной Андрея. Слишком многие приняли мученическую смерть в 13–14 веках, и слишком тяжёлая ноша выпала людям. Если в той России монастыри стали крепостями из-за татаро-монгольского нашествия и общего бардака, что царил в стране, то в этом — из-за отродий Тьмы.
И да, если смотреть в теневом зрении, то церкви действительно защищал купол непонятной природы. Как я и заметил в своё время в Покровске-на-Карамысе. Правда, мне уже объяснили в училище, что этот купол не мог вечно сдерживать врагов. Зато давал укрывшимся в церкви лишние несколько дней. Иногда за это время успевала прийти помощь.
— Да где ваши свидетели-то? Что так долго? — в очередной раз пробурчал батюшка.
— Уже едут, — ответил Иванов.
— Как вы тут, молодожёны? — спросил царь, подойдя ко мне и Авелине.
— Ждём, ваше величество, — ответил я за себя и за невесту, от волнения ставшую ещё бледнее.
Одни только подведённые глаза на лице и выделялись.
— Государь, может, уже других свидетелей найдём? — вслед за мной окинув девушку сочувственным взглядом, возмутился священник. — Вон сколько осведомителей на улице! Да они за разрешение сделать пару фотографий не то что свидетелями побудут, они ещё и душу продадут!