— Тогда до завтра, ваши благородия!
Мы с Авелиной проводили управляющего до ворот, а затем отправились осматривать дом снаружи.
— Сколько у тебя выходило с Покровска и окрестностей? — решил спросить я у девушки.
— По меркам обычных людей, хорошо. По меркам дворян — не очень, — призналась Авелина. — Помнишь, я рассказывала тогда, на крыше… Большая часть суммы уходит на оплату налогов и сборов. А остаётся где-то рублей пятьсот на месяц. Раньше род брал ещё за использование недр на своей земле… Но эти деньги нам уже лет десять не платят. Да и часть добывающих предприятий оказалась нынче под Тьмой…
— Удалось что-то накопить? — уточнил я, прикидывая в уме цифры семейного бюджета.
— Тысяч тридцать рублей. И ещё двадцать тысяч успела получить после продажи имущества…
— У меня около четырёхсот тысяч рублей. Ну, это если мне успели возместить расходы за нашу поездку, — я улыбнулся.
— Да ты богаче, чем я! — удивилась Авелина.
— Это теперь наше с тобой богатство, — напомнил я. — Общее. Нечего там делить.
— Только преумножать? — засмеялась девушка.
— Что? — не понял я.
— Папа так говорил… Надо не делить богатство, а преумножать, — пояснила она.
— Хорошо, тогда будем преумножать… А пока давай-ка позовём сюда пару человек, которые не откажут нам в помощи! — усмехнулся я.
Кислый не только сам приехал, но и Софию привёз. И, естественно, сестра набросилась на нас с Авелиной с расспросами. Пришлось тратить время и рассказывать всю историю от начала до конца. А потом, когда мы закончили, а Кислый с Софией поздравили нас со свадьбой — причём гопник внезапно даже всплакнул от умиления — из угла с дивана раздался громкий хрюк.
Все взгляды синхронно повернулись на звук, и гости наконец-то заметили мирно сопящего Григория.
— А это чё там? — удивился Кислый. — Мужик какой-то дрыхнет… Он, типа, с домом вам достался?
— А ему не холодно спать? — зябко передёрнув плечами в тёплом пальто, уточнила София. — Братец, а это кто вообще?
— Не узнаёшь? — спросил я с улыбкой. — Это та сложность, из-за которой здесь понадобилась ты. Самая главная сложность.
— И? — уточнила София.
— Это наш с тобой пропавший дядя! — хмыкнул я. — Приехал аж из Владимира, где скрывался под крылышком у царя. И вот теперь лежит, слюнки на диване пускает…
— Дядя Гриша? Правда, что ли? — прошептала София, подкрадываясь к дивану на полусогнутых. — А чего он такой толстый?..
— Дык, это! Жрал много поди, — глубокомысленно заметил Кислый. — А ходил, небось, мало…
Он тоже решил подойти и разглядеть нашего с Софией родственника. И тоже почему-то делал это на полусогнутых.
Ну и, как и полагается в таких случаях, именно в этот момент дядя проснулся.
А, заметив Софию с Кислым, испугался и заорал:
— Не дамся, суки!!!
После чего выставил перед собой сразу с пяток защитных плетений. А следом, как будто этого было мало, зажёг пару огненных шаров, и нервно предупредил:
— Не подходи!!! Я вооружён!!!
— Дядя, будьте добры, прекратите истерику! — поморщившись, как от зубной боли, попросил я.
— Где я? Кто ты?.. А, ну да… — дядя Гриша убрал щиты, погасил огненные шарики и схватился за голову. — Сраный Ишим… Жопа мира, набитая говном… И я снова здесь, ять его переять…
— Вот ща обидно было! — расстроился Кислый. — Чё сразу говном-то, ваше благородие? Хороший у нас город, нормальный…
— Федя, а это точно наш дядя? — с недоверием уточнила София. — Может, тебе вместо него выдали бракованного двойника?
— Царь утверждал, что это и есть дядя. А царю незачем меня обманывать, — пожал плечами я. — И вообще, по идее дядя должен за мной и Авелиной приглядывать… Но вместо этого спит на диванчике и ругает всё вокруг. И, надо сказать, от этого он мне ещё больше не нравится…
— Да мне плевать, кто тебе нравится или не нравится, племянничек! — почесав грудь под своим щегольским пальто, пробухтел дядя. — Я вам в воспитатели не навязывался.
— Хорошо жилось во Владимире? — я усмехнулся.
— Да представь себе, ещё как хорошо! — закивал тот, не уловив в моём голосе сарказма, ну или решив его проигнорировать. — Своё жильё на семь комнат в многоэтажке. Работа в научном предприятии. Отпуск почти месяц в году. У меня всё хорошо было, пока мне тебя не подсунули!..
— А у нашей семьи всё было хреново… — протерев пальцем пыль с комода, заметил я. — Мало того, что после твоей пропажи у нас буквально поселились служивые из Тайного Приказа… Так ещё и жизнь с каждым годом становилась всё беднее, а мать — всё больше уходила в себя. И пока ты в семи комнатах наслаждался жизнью, моя мать по тебе горевала, между прочим.