— Да! Всё верно! — кивнул Дашков-младший. — История с новым родом сняла целый ворох проблем, крутившихся вокруг вас с женой. Одним ударом несколько целей. Вполне в духе его величества…
Правитель княжества улыбнулся, и даже патриарх кивнул, одобрительно добавив:
— Хитрый царь — хороший царь!
— Так или иначе, мы с его величеством должны встретиться и завершить спор, — подытожил Дашков. — А пока этого не произошло, спор как бы продолжается… А значит, его условия нарушать никак нельзя.
— Простите моё любопытство… — не удержался я. — Так вы, значит, проиграли? Пусть и формально?
— Если говорить, как есть, то я выиграл, — пояснил Дашков. — Все это будут знать, все это поймут… И даже царь готов отдать мне то, что проиграл. Однако, само собой, объявим мы о моём проигрыше.
— Царь не может проиграть такой спор! — снова вмешался патриарх, заметив сомнения на моём лице. — Слишком важный вопрос. И этот спор, нам самом деле, не только о вас, а в целом о двусердых…
Старик посмотрел на меня, и я кивнул, показывая, что вот теперь понял. В этот момент вернулся слуга с чашкой кофе, к которому я приник, смывая горечью напитка горечь самого факта подобных споров. И того, что я со всей семьёй был его объектом.
Вот ещё, не буду я расстраиваться…
— Я был дружен с вашим дедом, Фёдор, — признался, между тем, князь Дашков. — Его потеря была тяжёлым ударом для меня лично. Я уж молчу про княжество и страну… Ваш род был сильным, и, надеюсь, новый род будет ещё сильнее. А я даже готов вам в этом помочь. Ближе к лету…
— Вопреки запрету царя? — удивился я.
— С царём, надеюсь, мы к тому времени вопрос решим, — краешком губ улыбнулся Дашков. — Так что его запретов я не нарушу. Но есть условие, которое я обойти не смогу… Пойдёмте: вам точно стоит это увидеть!..
Он встал, приглашающе кивнув мне и патриарху, но старик лишь отмахнулся:
— Там лестница для меня длинновата, Дим! Идите вдвоём. А я потом доставлю Фёдора Андреевича обратно в зал.
— Хорошо. Следуйте за мной, Фёдор.
Мы вышли из комнаты. Сначала Дашков, за ним — я, а за мной — пожилой слуга, шедший сзади молчаливой тенью. Проследовав до конца коридора, мы трое спустились на пару этажей. И всё это время я не забывал вертеть головой по сторонам.
Резиденция Дашковых впечатляла не только роскошью, но и технологичностью.
Повсюду были камеры и скрытые, неприметные на первый взгляд посты ратников. Датчики движения включали свет так, чтобы всегда видно было, куда идёшь. Кондиционеры поддерживали комфортную температуру. Электронные замки открывали двери по пропуску, сетчатке глаза или отпечатку. Старый дворец, на поверку, оказался нашпигован современной электроникой.
В конце пути нас ждал крутой спуск под землю по винтовой лестнице, затем — проход через рамки детекторов. И, наконец, массивная бронированная дверь, которую без теньки и сдвинуть-то, наверно, невозможно.
— Это хранилище артефактов нашего рода, — пояснил Дмитрий Дашков. — Пожалуй, по надёжности ему не уступает разве что хранилище Денежного Дома…
— А стоит ли мне здесь находиться? — тихо задал я резонный вопрос.
— Ну… Может быть, и нет! — признал его светлость. — Но здесь есть кое-что для тебя лично…
— Вот как? — ещё больше удивился я, заодно отметив, что князь перешёл на «ты».
— Да… Твой род понимал, на что идёт, Фёдор… — с мрачным лицом пояснил Дашков, проходя в широкую щель, открывшуюся в двери. — Всё они понимали… Это было, если честно, что-то вроде общего родового самоубийства. Не обижайся только…
— Да мне самому непонятны их решения… — честно признался я.
— А вот я их могу понять, — признался Дашков, пока мы шли по широкому бетонному туннелю с дверями в стенах. — Те времена были мрачными для всех двусердых Русского царства. После того, как батюшкой государя был принят указ об урезании нас в правах, многим ещё долгие годы казалось, что их предали. И те рода, что всегда верно служили царю, ощущали себя брошенными. Зачем так жить? Зачем терпеть это? Раз Рюриковичи так любят обычных, то пусть они им и служат. Именно так говорили родовитые.
— А обычные двусердые не говорили, но думали… — буркнул я.
— Это сейчас они так думают, — поправил меня Дашков, добравшись до последней двери в коридоре. — А в те времена многие радовались тому, какая участь постигла родовитых после царского указа. Ну а многим из нас казалось, что вся наша история уходит в прошлое. Что это конец. Закономерный конец для дворянства, прямо скажем… Но оттого не менее отвратительный и неприятный.
Он коснулся какого-то датчика, выпуская теньку, и прямо на металле двери проявился кодовый замок, куда князь начал вводить длинный код.