Я лишь пожал на ходу плечами, не сбавляя темпа. Но теперь специально выбирал маршрут через самые людные места, вынуждая преследователя либо отстать, либо пробиваться через скопления людей.
По воспоминаниям Андрея, чиновников подобные манёвры обычно бесят.
А в том, что это чиновник, я даже не сомневался. Костюм, манеры, чуть презрительная улыбочка, да и его последние слова… Передо мной был какой-то высокопоставленный чинуша из городских властей. Решил, видимо, что наш с ними конфликт можно каким-то образом разрешить здесь и сейчас.
А вот я очень не хотел портить себе настроение. Хотя кому я вру… Этот тип мне уже настроение слегонца подпортил. Оставалось лишь погрузиться в глубины памяти Андрея, дабы поискать там метод избавления от подобной компании.
Но прежде чем я успел что-либо вспомнить, меня охватило знакомое чувство… Будто в толпе незнакомцев я вдруг ощутил присутствие близкого друга или родственника.
Я резко остановился, заставив чиновника, идущего по пятам, врезаться мне в спину. Его возмущённые возгласы привлекли внимание окружающих, но мне было не до него. Я пытался поймать источник странного «родственного» ощущения…
Так бывало, когда я сталкивался с тёмными.
И я начал внимательно, хоть и дёргано осматриваться.
Тёмный на Рождественском чествовании? В Ишимском кремле? Вопрос «как он сюда попал» можно было отбросить сразу: через главные ворота его бы не пропустили. Гораздо важнее было понять, что он здесь делает.
И возможные ответы меня совсем не радовали.
Я вновь нашёл глазами Авелину и цесаревну. Они по-прежнему были в круге других знатных девиц.
Рядом с ними я заприметил князя Дашкова, который успел вернуться в зал, а также его жену и детей.
Ну а, кроме того, нескольких мужчин в военной форме, которые, судя по раскрасневшимся, будто с мороза, лицам, только пришли.
А потом, наконец, увидел тёмного. В костюме разносчика он уверенно шёл к Дашкову, военным и цесаревне, лавируя между групп гостей. Каким-то волшебным образом он умудрялся избегать при этом людей: никто не останавливал его, не тянул руку к подносу с бокалами…
И главное — никто не обращал на него внимания. Потому что, как давно во всех мирах известно, на слуг не принято обращать внимание.
— Шли бы вы на выход… — посоветовал я чиновнику, который стоял у меня за плечом и сердито сопел.
Тот вскинулся, явно собираясь что-то ответить, но мне было недосуг его слушать. Добрый совет он от меня уже получил, причём абсолютно бесплатно.
А теперь я шёл сквозь толпу наперерез тёмному.
Я не представлял, что буду делать, когда доберусь до него, но точно знал: нельзя его пускать к Дашкову и людям, с которыми сейчас разговаривал князь.
Если я не ошибался, это были командующие ишимской частью обороны. На юге сейчас было затишье, которое и позволило военным отдохнуть от боёв с Тьмой. Но если тёмный добьётся цели, наши войска ждут в ближайшем будущем тяжёлые времена.
А значит, нужно если не перехватить тёмного, то хотя бы вывести на чистую воду.
А как заставить тёмного себя проявить? Разве что ввязаться в бой, ну а там дальше видно будет. Поэтому я уставился в другую сторону, будто искал кого-то взглядом, и быстро пошёл наперерез.
Задетый плечом поднос вылетел из рук тёмного, упав об пол со звоном бьющегося стекла. А фальшивый разносчик, между тем, и не подумал его ловить.
Он ловил что-то ещё. Что было для него в разы важнее.
А вот я не побрезговал сделать вид, что всё вышло случайно, и подобрать поднос. Когда же я выпрямился, тёмный уже поймал то, чем так дорожил…
Он держал в руках чёрный, будто состоявший из шерсти Тёмы шар.
И, каюсь, мне понадобилась ещё пара секунд, чтобы понять, что это такое. А когда понял, то, честно говоря, не поверил.
— Да ладно… — выдохнул я.
В зале в этот момент стояла оглушительная тишина, даже музыка смолкла. Скорее всего, все замолчали, обратив внимание на громкий шум. Может, просто не поверили, что вышколенный разносчик из княжеского дворца мог столкнуться с гостем, даже если тот специально шёл наперерез.
А лишь потом заметили странное поведение слуги…
В общем, мой шёпот «под нос» в наступившей тишине прозвучал оглушительно. Ещё миг я смотрел на сжатый в чужих руках шарик, а затем поглядел на самого тёмного. И стоило нам встретиться взглядами, как его глаза начало затягивать сплошной Тьмой.
— С-с-нова ты! — прошипел он так обиженно, будто не в первый раз меня видел.