И правда.
С восьмой пули мне, наконец, удалось выбить из вражьего глаза фонтанчик слизи и крови. Отродье обиженно заревело и, словно в замедленной съёмке, рвануло ко мне. При этом ему пришлось чуть склонить голову влево, чтобы хоть как-то меня видеть.
Пока он нёсся на меня, я успел ещё три раза выстрелить, а затем, выпустив из рук пистолет, схватился за пулемёт.
На адреналине он мне даже тяжёлым не показался…
Орудие задёргалось у меня в руках, выплёвывая во врага последние патроны. Я видел, как летят в разные стороны ошмётки шкуры, как брызжет чёрная кровь, но остановить тварь не получалось.
Краем глаза заметил какое-то движение, но отвлекаться было некогда: я продолжал стрелять.
И считать доли секунды до неизбежной гибели. Ей Богу, с блином как-то лучше вышло…
А затем сбоку, со стороны упавшей плиты, игнорируя пулемётный огонь, выметнулся Тёма.
Я едва успел отвести орудие, а кот, распластавшийся в прыжке, уже заскользил по ноге отродья. Естественно, вцепившись в неё всеми когтями и зубами.
И враг взвыл, спотыкаясь, а затем начал падать.
Я выпустил ему в голову оставшиеся патроны, стреляя почти в упор. А потом быстро поднял с земли пистолет, намереваясь стрелять и дальше.
Но тут раздался скрежет метала об камень. Это по плите сверху съехал ратник, который с разгону умудрился вогнать в стража кинжал из хладного железа.
Тёма сразу же выплюнул ногу отродья и, метнувшись ко мне, спрятался за хозяина.
— Твой? — спросил ратник, проследив взглядом за этим крайне подозрительным котом.
— Мой, на подмогу прибежал, — кивнул я. — Как он вашу защиту-то прошёл?
— Как кот, — лаконично ответил ратник.
Впрочем, этот ответ был наиболее информативным из всего, что я мог ожидать. Оставалось только с понимающим видом кивнуть и взять Тёму на руки, чтобы его свои же ненароком не пристрелили.
Тем более, сверху спускались новые и новые бойцы, вонзая лучи фонариков в возвращающийся туман.
— Подняться сможешь? — уточнил ратник.
Я посмотрел на плиту, увидел тросы, спущенные сверху, и кивнул. На этом наше общение и закончилось. Мой собеседник поспешил к дворянам и их спутницам. А я, пристроив Тёму на груди, ухватился за свободный трос, висевший с самого края, и полез вверх.
Дальше оставаться на поле зачистки не хотелось.
Наверху уже почти не осталось гостей, зато с лихвой хватало ратников. Кроме них, на месте был только сиятельный князь, наблюдавший за операцией.
Ну и моя Авелина жалась у дверей.
Увидев нас с Тёмой, она молча поспешила ко мне, цокая каблучками по каменной крошке и остаткам паркета. Какой-то ратник пытался её остановить, но куда там… Мне кажется, не посторонись он в последний момент, Авелина бы просто насквозь его прошла.
А я уже и сам спешил ей навстречу, не забывая прижимать к себе кота.
— Живой… — ощупав меня взволнованным взглядом, констатировала она. — Я думала, всё… А ты живой… И Тёма здесь.
— Да, мы оба здесь, и всё хорошо, — я приобнял девушку, притянув к себе.
Авелина не плакала. Глаза оставались сухими. А вот горло явно перехватывали спазмы. Я поцеловал её в макушку и, взяв свободной рукой за ладонь, потянул к выходу.
— Пойдём, не стоит здесь оставаться… — прошептал я.
На выходе столкнулся взглядом с Дашковым. Тот кивнул мне, а я ему.
Я сделал всё, что мог. И хотя бой во дворце только начинался, моё участие в нём больше не требовалось.
На выходе из первого зала, где мы всего пару часов назад ждали начала танцев, нас перехватил лекарь. Быстро осмотрел раны, которых у меня оказалось на удивление мало, и сразу же кинулся к следующим гостям.
Следующими оказались те самые двое дворян, уже до боли мне знакомых. Помощь требовалась лишь одному из них. Второй же нагнал меня и Авелину, окликнув:
— Сударь! Сударь! Подождите! — попросил он. — Спасибо, что помогли там, внизу!..
— Вам спасибо, что прикрыли вначале! — отозвался я, протягивая руку. — Фёдор. Седов-Покровский Фёдор Андреевич. И моя жена, Авелина.
— Сергей Порохов. А моего друга зовут Пантелеймон Дынный, — пожав мою руку, Сергей залез в карман и вытащил прямоугольник визитки. — Наберите мне на днях. Встретимся с вами в удобное время, посидим где-нибудь… За мой счёт!..
— Договорились! — кивнул я и, попрощавшись, пошёл на выход.
Авелина пристроилась рядом, крепко обнимая меня. А в мою рубашку и убитый напрочь пиджак продолжал цепляться Тёма. Видимо, как-то понял, что сейчас не время гулять самому по себе.