На выходе слуги закутали нас в пледы, стопками лежавшие у выхода. А затем попросили подождать, когда подъедет наша машина, и не спускаться с крыльца.
Снаружи было людно. В отдалении бесновалась толпа осведомителей с камерами и микрофонами. А внизу и на лестнице толпились гости, не успевшие покинуть кремль.
Я с удивлением обнаружил, что всё ещё сжимаю в руке пистолет. Обернулся к слуге, провожавшему нас, и, поставив на предохранитель, протянул рукоятью вперёд:
— Это одного из ваших ратников.
Взглянув мельком на дворец, я увидел расползающуюся над крышей чёрную тучу. Гнездо ещё было живо. Хотя, конечно, шансов у него не осталось. Ратники зачистят всё что можно, благо опыт у них явно какой-то был. Может, зачистка и займёт у них несколько дней, хотя я бы дал гнезду не больше суток. Надолго оставлять эту мерзость в своих подвалах Дашковы не позволят.
— Ваш автомобиль подан, ваши благородия! — сообщил слуга, указывая на арендованную нами машину, подкатившую к крыльцу.
Несколько дворян кинулись к ней, видимо, очень спеша покинуть дворец, но охрана сумела удержать страждущих, пока мы с Авелиной шли вниз по лестнице.
А потом мы молча ехали в гостиницу по ночному городу.
Завтра я планировал навестить особняк и проверить, всё ли там в порядке. А пока больше всего мне хотелось помыться, после чего — банально лечь и уснуть.
И спать так долго, сколько смогу. Надеясь на то, что к утру всё увиденное забудется и перестанет вспыхивать перед глазами яркими картинками.
Впрочем, моим планам на утро не суждено было сбыться.
После завтрака мне пришлось общаться сначала с Арсением Булатовым, затем — с людьми сиятельного князя… А потом ещё и укрываться в номере, прячась от вездесущих осведомителей.
И только вечером наконец-то удалось добраться до особняка. Завтра туда должны были подъехать Кислый и найденный им медвежатник.
Интерлюдия II
— Он зверь! Он чудовище! Ты не понимаешь, да⁈ Чудовище! — Руслан Алиевич метался по кабинету аки горный барс. — Это убийство, понимаешь⁈ Просто убийство! Он сам ступил на этот путь! Пусть теперь пеняет на себя!..
Кабинет был простым, хоть и с налётом лоска, который подобает высоким начальникам. Всё здесь было на своих местах, всё подчинялось единой цели.
Служению городу и горожанам.
Во всяком случае, именно такое впечатление должна была вызывать обстановка.
— Успокоился бы ты, Руслан Алиевич… — морщась, попросил подтянутый мужчина средних лет, сидевший в кресле за письменным столом. — Убийство… Скажешь тоже!
— Скажу! Скажу! Ты не читал новостей⁈ Ты читал беседу с Борщёвой? Читал, а⁈ — застыв на мгновение, снова возмутился Руслан Алиевич.
— Нет, вот именно эту беседу не читал, — пожал плечами его собеседник. — Но читал много других её бесед. Поверь, Руслан Алиевич, мир не видывал выдумщицы большей, чем Прасковья Варфоломеевна.
— Да чего там выдумывать⁈ Всё гости это видели! А она просто чуть подробнее рассказала! — не смутился Кафаров.
— Ну-ну… Дьявол кроется в деталях, Руслан Алиевич… — усмехнулся собеседник и вздохнул.
Звали этого человека, который спорил с головой отдела по работе с городской собственностью, Матвеем Соломоновичем Перемыковым. Происходил он из бедного дворянского рода, который медленно катился к статусу обычных подданных Русского царства. Но пока ещё не докатился.
Последним двусердым в их семействе был престарелый дед, которому скоро должно было стукнуть 123 года, к чему род активно готовился. Конечно, устроить настоящий приём никто и не мечтал. Однако с размахом отпраздновать дедулин последовательный юбилей очень всем хотелось.
Всем — это, в том числе, шести братьям и семи сёстрам Матвея Соломоновича. Чем вызвана такая плодовитость отца, ни для кого в семье Перемыковых секретом не было. Тот надеялся, что кто-то из детей сумеет восстановить положение рода. Либо дочки удачно выйдут замуж, либо сыновья станут двусердыми во время военной службы.
У детей, правда, старый Соломон Иванович спросить забыл. Потому и встречал суровое противодействие отпрысков, даже самых старших из них.
Ну а Матвей Соломонович был младшим. Поэтому на него и так не сильно рассчитывали. А вот он с детства понял, что рассчитывать надо только на себя. Поэтому и начал упорно прокладывать себе путь в городских властях, где ещё могли помочь старые связи рода.
Не прогадал, надо сказать. Стать в тридцать четыре года заместителем городского головы было немалым достижением. Однако же хотелось большего! Хотелось не только положения, но и богатства. И тут ему подвернулись под руку Кафаров и Перепел, к тому моменту уже пару лет удачно сотрудничавшие.