— Но я ничего такого не сказал!.. — сдал назад Холмистов.
— Этот особняк был выделен нашему роду по указу его величества государя всея Руси, — проговорил я, чуть надвинувшись на пузатенького чиновника. — Я лично читал этот указ. А теперь заявляетесь вы и утверждаете, что это не наша земля. Что, и особняк, получается, тоже не наш?
— Но ведь обременение… — совсем стушевался Холмистов.
— К этому обременению и без того много вопросов, сударь! — ответил я, отодвинувшись обратно. — И благодарите Бога, что эти вопросы пока только у меня… А не у того, по чьему указу нам выделили особняк.
— Хватит грозить вашими связями! Это неприлично! — чуть не взвизгнула Твардовская.
— Я вам просто объясняю, сударыня… Пытаюсь донести, что если о нынешнем положении дел узнает тот, по чьему указу нам выделили этот особняк… — спокойно ответил я. — … То нашему славному городу будут грозить уже не судебные иски, а серьёзные перемены в городской власти.
— Кхм… Это какие, ваше благородие? — с интересом вмешался Перемыков, тот самый мужчина в дорогом пиджаке.
— Есть у меня подозрение, что начнёт его величество с градоначальника, а закончит… — я задумался. — Знаете, а я вот даже и не знаю, где его величество закончит… Может и всех на каторгу отправить, в назидание, так сказать. Всё-таки его указы чревато нарушать. Можете, кстати, у двусердых спросить.
— Пожалуй, мы воздержимся, ваше благородие… — вежливо улыбнулся Перемыков. — Вы не возражаете, если мы, раз уж пришли, проведём внешний осмотр здания?
— Конечно, прошу! — я чуть отвёл руку в сторону, как бы показывая, что они могут ни в чём себе не отказывать.
Во всяком случае, насколько им морозная погода позволяет.
За внешний вид особняка я не беспокоился. На руках у главы ватаги, занимавшейся внешним ремонтом, были документы по восстановлению, согласованные в городской управе. И эти работы выполнялись с точностью до запятой. Даже пятицветная раскраска колонн на крыльце проводилась в соответствии с утверждённым планом. И каждый цвет подбирался по местной цветовой модели ЗСК.
Да-да, это была всё та же RGB-модель из мира Андрея, со своими кодировками для каждого цвета. Однако суть-то осталась прежней.
Главное, что внешне к особняку придраться было нельзя. Исключительно попенять, что ремонт ещё не завершён. Однако на это я всегда мог возразить, что это не просто ремонт — а почти реставрационные работы! С таким серьёзным делом спешить нельзя!
К моему удивлению, даже этого обвинения в наш адрес не прозвучало. Чиновники неспешно обошли владение, скрупулёзно осматривая каждый угол и перешёптываясь, постучали по церам, заполняя бумаги…
Один только Перемыков пару раз пытался отбиться от коллектива. Он приостанавливался, явно стараясь поравняться со мной и Авелиной. Но каждый раз коллеги его дёргали, возвращая обратно в чиновничий строй. А я, еле сдерживая смех, наблюдал за попытками Перемыкова со мной пообщаться.
Я прекрасно помнил, что он — один из тех трёх, кто развязал травлю против моего рода после обнаружения тайника Лампы. И даже ждал, когда он наконец-то сможет начать разговор тет-а-тет.
Надо сказать, у него почти вышло.
Пока его коллеги увлечённо заполняли формы в церах, Перемыков, улучив момент, подошёл к нам. И даже рот было открыл, чтобы начать…
Однако с удивлением уставился мне за спину.
Я тоже обернулся.
И застал момент, как в ворота особняка на полной скорости врывается грузовик. Откуда он вообще взялся на нашей тихой улочке в центре Ишима? Загадка.
Треск бетона и камней ограды, скрип мнущегося металла…
Земля под ногами вздрогнула, а на месте ворот возникло растущее облако дыма и пламени.
Это я уже наблюдал в замедлении: тело среагировало на опасность, сжигая запасы первоосновы.
Вариантов, как реагировать, было немного. И я выбрал самый логичный, учитывая вероятное количество взрывчатки, заложенной в грузовик, и количество врагов, выскакивающих из других машин подальше от эпицентра.
Ну то есть, схватил Авелину и рванул за угол дома, спасаясь от осколков и пуль.
Охранник Пётр, как я успел заметить, тоже не растерялся: сиганул за крыльцо. А вот чиновники так и остались стоять, остолбенев, пока их не достигла взрывная волна.
Но встречу городской власти с законами физики я пропустил. Был занят, вжимая Авелину в снег за стеной дома.
С возвращением обычного хода времени на меня навалился звук. Давящий на уши, оглушительный, сдобренный криками и звоном стекла. Из-за угла вылетели камни, битые осколки, снег и кусок ограды. Да и сверху насыпало прилично снега, сбитого с крыши. Однако меня с Авелиной, к счастью, не задело.