Защита Авелины выдержала. Лишилась пятой части прочности, но мало-помалу восстанавливалась. Скорее всего, к новому выстрелу отыграет процентов пять.
Наверно.
Честно говоря, мысли со сна ворочались как-то тягуче, лениво. Соображалось очень туго. Прямо как у капитана из мультфильма «Остров сокровищ» в мире Андрея: «Пушка!.. Они заряжают пушку!.. Зачем?.. А!.. Они будут стрелять!».
И вот это мне категорически не нравилось.
Никакой артефакт от артиллерии надолго не защитит. А стреляли чем-то крупным. Не так я себе представлял жизнь в сердце Ишима, совсем не так… Здесь, в самой дорогой части города, возле кремля, должен быть вечный праздник. Балы, красавицы, прислуга и дорогие тачки.
И если красавицу я в жёны отхватил, а за дорогую тачку можно считать вчерашнюю бронемашину — ну а что, дорогая же! — то обстрел моего особняка из артиллерии в картину никак не вписывался.
— Вашбродие! — рядом со мной приземлился на колени Давид. — Сколько выдержит защита?
— И почему я пушку купить не могу, а какие-то уроды её аж сюда приволокли? — обиженно спросил я.
— Защита⁈ — взвыл Давид, принявшись трясти меня за плечи.
— Ещё выстрелов пятнадцать… — продираясь сквозь густые, тяжело ворочающиеся мысли, смог прикинуть я. — Может, повезёт, и тогда продержимся дольше.
Давид сдавил рацию на плече, заорав туда:
— У вас минута! Найдите их!
— Не заводится! — отозвалась рация.
— Заведите! — прорычал глава моей охраны.
Из рации донеслись ругательства, рявкнул старый дизель броневичка… А потом у нас под окнами всё-таки затарахтел мотор.
— Предупрежу жену! — сообщил я, поспешив обратно в комнату.
В общем и целом, мы все успели. Броневичок добрался изнутри до ворот, я сообщил Авелине, что надо будет открыть ему проход наружу в защите, а неизвестные злодеи вновь пальнули по особняку.
Будь здесь сердце рода Седовых, и сдерживать обстрел мы могли бы ещё долго. Ведь сердца усиливали друг друга.
Но артефакт лежал в ишимском кремле. А всё, что я мог — это обнять Авелину, как тогда, на воздушном шаре, и надеяться, что выйдет укрепить защиту удалённо.
И сердце не подвело.
Возникая где-то у нас под ногами, энергия хлынула в родовой артефакт Покровских.
Вот только по особняку садили по четыре выстрела в минуту. И не прекращали обстрел. Даже Тёма не рисковал рвануть в бой, предпочитая отсиживаться в спальне. Более того, от моего кота отчётливо исходил страх, чего за ним ранее не водилось. Понятно теперь, зачем он артиллеристов всегда задирает первыми.
Все коты боятся громких звуков. И Тёма, хоть и прирождённый убийца, исключением не был.
Мы с женой встали прямо у окна, глядя на то, что происходит на улице. А там броневичок уже пересёк площадь и устремился по улице туда, откуда по нам вели огонь. Из тёмного проулка между домами в него вылетел снаряд, выпущенный из гранатомёта. И хотя броня с горем пополам выдержала, но ехать дальше машина не смогла.
Впрочем, засевшие в броневичке бойцы не сдавались. Что там теперь происходит, увидеть не вышло: взрыв отключил все фонари вокруг. Но уехавшие «ирбисы», похоже, открыли огонь через узкие щели для стрельбы. А спустя несколько секунд загрохотало и орудие в башне.
В этот момент начала дрожать защита вокруг особняка. Ещё несколько попаданий — и всё. Накинув кобуру «пушка», я сунул в карманы две пачки патронов, а затем подошёл к Тёме, снял его с подоконника и, глядя в жёлтые испуганные глаза, приказал:
— Уходим! Быстро!
А удостоверившись, что кот растворился в тенях, подхватил жену на руки и вынес из комнаты.
Странный способ передвижения, не спорю… Но, чтобы получать подпитку от сердца Седовых, я почему-то должен был чувствовать сердцебиение Авелины.
— Вашбродь! — тут же подскочил к нам Давид. — Быстрее в подвал!
— Из чего…пфф…пфф… по нам стреляют? — спросил я, сдувая прядь волос Авелины, лезшую мне в нос.
Но, слава Богу, она и сама умничка была: тут же заправила непослушные волосы за ухо, чтобы мне не мешать.
— Чёрт знает… Так не определишь! — ответил, между тем, Давид. — Что-то среднее, но слишком редкие выстрелы…
— Засёк их! — азартно прошипела рация. — Старьё, годов семидесятых, ять!
— Где? — живо отозвался начальник охраны.
— Раменье в километре отсюда! — доложил боец. — Обслуга — трое, руки из жопы. Бьют прямой наводкой.
— Обслугу снять сумеешь? — уточнил Давид.
— Тридцать секунд! — откликнулась рация.
— Это Гришка. У нас на крыше с дальнобоем залёг… — пояснил мне начальник охраны.
— Защиту снять сможете? — снова зашипела рация голосом пока малознакомого мне Гришки.