— А ты? — так насупилась жена, будто подозревала, что весь мой путь без неё будет прямо-таки усеян тёмными, отродьями и безвыходными подвалами.
— Пойду с нашей родовой дружиной, — усмехнулся я, успокаивающе чмокнув её в макушку. — Надо же со своими ребятами познакомиться поближе.
— Тогда у вас, кроме тебя, почти не будет поддержки двусердых! — Авелина ещё больше нахмурилась.
— Гололёдовы не сильны своими двусердыми, — пожал я плечами. — К тому же, у меня есть Тёма… Ты же знаешь.
— Береги себя, пожалуйста! — хлюпнув носом и уставившись в окно, попросила Авелина.
— Ты тоже, Лин. На рожон не лезь, просто держи защиту, — я притянул её к себе, чтобы поцеловать и успокоить.
Да мне и самому нужно было справиться с напряжением.
Бой близко. Организм готовится. Адреналин, норадреналин, кортизол. Последний должен, естественно, регулировать уровень стресса. Однако не сразу с этой задачей справляется. Приходиться брать контроль в свои руки.
В бою нельзя быть напряжённым — это мешает. В бою нельзя быть бесшабашным — это смертельно опасно. За две своих жизни я понял, что бой — это работа, и только так. Нужны собранность, холодность, расчёт, внимание и осторожность. Любое отклонение от этих параметров даст врагу преимущество.
Хотя… Честно говоря, семьи убитых глав родов и их охрана — не враги. Противник — да. Но не враг. Просто люди, которых надо взять под стражу и лишить имущества. С чем они, само собой, не согласны, потому что многие не виноваты ни в чём. И ни о какой контрабанде слыхом не слыхивали.
Автобус резко затормозил, прижимаясь к поребрику. Сотник внутренней стражи первым выбрался наружу. За ним последовали тяжёлые ратники и Разводилов. «Тайник» тоже высовывался глянуть, но остался в автобусе. А к нам за это время успел заскочить Всеслав — сотник моей дружины, назначенный на эту должность Давидом.
Через минуту движение возобновилось. Давид давал последние указания Славе, который Всеслав. Ну а тот очень настороженно косился на меня. Видимо, ему накручивали хвост, чтобы берёг меня, как зеницу ока. Спорить я не стал, хоть и был не согласен.
Следующая остановка была как раз моя. Поцеловав жену, я выскочил из автобуса вместе с Всеславом и Тёмой. Кот мгновенно юркнул в тень и исчез. А я проверил полученный у Дашкова автомат, поправил бронежилет и направился к бойцам, собирающимся у дороги.
В это же время нас догнал автобус с «тайниками». Он ехал медленно, и сотрудники Приказа выскакивали чуть ли не на ходу, быстро создавая периметр вокруг трёх усадеб.
Дружина же собралась в единый кулак, к которому присоединился и я.
— Вашблагородие! Вам бы лучше… — начал Слава, но я прервал его жестом.
— Слав, давай без этих всех «бродий»! Я вообще-то на границе служил. И чёрное сердце во время нашествия получил. Вперёд не полезу, но и задвигать меня не надо. Я всё же двусердый, да?
— Так точно! — явно расстроившись, кивнул Слава.
И застыл, соображая, как же тогда меня называть — если «вашбродие» нельзя. Надо было помочь парню, да и остальным моим дружинникам.
— На службе я позывной не успел заслужить. Так что… Не стесняйтесь, раз вместе в бой идём, давайте по имени! — облегчил им задачу я. — Фёдор, просто Фёдор.
— Фёдор… Тогда вы, Фёдор, держитесь, пожалуйста, рядом с Хлебовым! — Слава указал на мрачного бойца в возрасте. — И его полудесятком. Хлебов!
— Буду заботливым, как мама и папа! — очень серьёзно кивнул тот.
— Всё, выдвигаемся, как только собьют защиту! — Слава заговорил уже в рацию. — Хобот и Белый, на вас ворота: вы выносите их. Остальные: заходим на земли Гололёдовых, и сразу по укрытиям. Об обнаруженных охранниках сообщаем.
— Я, значит, Хлебов. И фамилия такая, и позывной! — не поленившись, ещё раз представился мне полудесятник, а затем указал на своих подчинённых: — Мои ребята — Молчун, Пехтура, Свистун и Лаптёнов.
— Ну вы тоже слышали. Я Фёдор, — кивнул я. — Не мешаю, огнём поддержу. А если встретим опасного противника, всё же выдвинусь.
— Не стоило бы! — страдальчески поморщился Хлебов, скосив взгляд на Славу.
— Не переживайте. Может, вы и заметить не успеете, как я это сделаю! — усмехнулся я, чувствуя, как скорость моего восприятия уже мало-помалу вырастает.
Что-то начиналось. Видимо, бронемашины начали ковырять защиту Борщеньевых с другой стороны холма, и чёрное сердце на это реагировало.
— В укрытие! — скомандовал Слава.
Собственно… Из укрытий здесь был только высокий поребрик на другой стороне улицы. За ним-то все бойцы, не побоявшись снега, и залегли.
Имение Гололёдовых считалось, по местным меркам, скромным. А построено было на склоне холма, который и окружали три вышеназванных улицы. Перед усадьбой располагался небольшой сад, метров шестьдесят шириной. Деревья какие-то, голые по случаю зимы, и кусты вдоль ограды.