— Да как так-то? — явно очень расстроился следователь, не хотевший выпускать меня из рук. — А откуда он сведения тайные знает? Вот пусть скажет, а!..
— Что, так ты, Борь, и не привык к сети? — сочувственно уточнил голова Тёмного Приказа. — Даже к внутренней?
— Да ну её… Сеть эту… Дьявольщина это всё! — отмахнулся сухой рукой Борис Петрович.
— Если бы научился, то уже знал бы, что на Фёдора Андреевича твоего, а, к сожалению, и нашего, записан изменённый кот, — пояснил Лапоть. — Ходит эта животина через тень в тень. Расстояние в пределах сотни вёрст. А значит, Фёдор Андреевич мог с кем угодно пообщаться. К примеру, с помощью записок.
— Вы уж, конечно, простите, господин голова, но откуда ему ручку и бумагу… — следователь внезапно умолк, вытаращив глаза, а потом хлопнул по столу рукой: — А ну-ка, Фёдор Андреевич, отдавайте мне живо перья! Это мне жена подарила, между прочим!
— Извините, но могу отдать только одно перо… — признался я. — Второе сейчас у моей жены, Авелины Павловны.
— Вот видите, у вас у самого жена есть! Значит, должны понимать, какую ценность имеют её подарки! — возмутился Борис Петрович.
— Я у вас, сударь, только подарок вашей жены отобрал. И то временно… А вы у меня, между прочим, саму жену! — напомнил я. — Есть разница-то!
На это старенький следователь смутился и ничего не ответил.
— В общем, Борь, закрывай дело!.. — подытожил Лапоть, вставая со стула. — А этого дюже прыткого двусердого я у тебя забираю… И жену его тоже. Снимайте-ка с него эту гадость…
Под «этой гадостью» Лапоть, похоже, имел в виду блокирующие кандалы. Собственно, их-то с меня немедленно и сняли после его приказа.
Ну а дальше началась муторная процедура заполнения бумажек, с выдачей мне на руки личных вещей и жены.
А также возвратом Борису Петровичу двух ручек и жалких остатков тетради. Переписывались мы с Авелиной много и плодотворно. Всё равно же больше нечего делать было…
У дверей обшарпанной двухэтажки, в которой здесь ютился Тёмный Приказ, нас ждали три потрёпанных автомобильчика с эмблемой «темников». Ну то есть, чёрным котом на дверях. Видимо, машины выделили прилетевшему начальству местные работники.
Голова Тёмного Приказа по Ишиму человеком был немаленьким: сразу видна обширная боевая, да и не только, практика. В скромную машинку на заднее сиденье он еле втиснулся, чудом не застряв в двери. А мне и Авелине приказал устраиваться рядом.
Правда, устроиться получилось, лишь тесно прижавшись бочок к бочку. И если против компании Авелины я ни капли не возражал, то близкий контакт с Лаптем был мне, мягко говоря, непривычен.
Тёма, к слову, скрываться перед начальником Тёмного Приказа не стал. Почти сразу, как устроились в автомобиле, появился в тени короба с родовым яйцом, прямо на коленях у Авелины.
И тут же с видом животного, честно выполнившего долг, мирно уснул.
— Трубку свою давай, Фёдор Андреевич! — между тем, с трудом повернулся ко мне Лапоть. — Зарядим её от машины.
Не без усилий вытянув из кармана телефон, я протянул его голове. Однако тот лишь в сторону водителя махнул — мол, ему отдавай. Хорошо ещё, не всей своей мощной рукой знаки стал подавать. Иначе, боюсь, мы с женой из машины просто вылетели бы.
— Дашков тебе про сердце рода сказал? — мрачно спросил Лапоть, стоило нам отъехать.
— Даже показал, — кивнул я.
— Вернуть обещал? — всё так же хмуро поинтересовался Лапоть.
— За участие в вылазке в Серые земли, — решил не скрывать я.
— Вот ведь жук! Вечно свою выгоду ищет… — буркнул глава Тёмного Приказа и уставился в окно.
Я понятия не имел, что у него за тёрки с Дашковым по этому вопросу… И откуда он про сердце знает, тоже не ведал… Оставалось только смириться с тем, что многие родовитые жители Ишима знают про меня куда больше, чем я сам.
И всё-таки я попытался. Вопросительно покосился на Лаптя, но догадавшись, что ответов не будет, снова уставился вперёд, по ходу движения машины. Жена молча прижималась ко мне, а на коленях у неё сидел довольный, как слон, Тёма. С чего он был доволен? Лучше, наверно, не знать.
Молчали мы всю дорогу. И вновь заговорили, лишь подъезжая к небольшому взлётному полю на краю города.
— Я когда-то твоему деду задолжал… Крупно задолжал… — вздохнул Лапоть. — Так крупно, что за всю жизнь не расплатился бы. Так что, Фёдор Андреевич, ты уж постарайся в кризисы в Ишиме входить. Там я тебя прикрою. А уж как дойдёшь до шестого ранга, так будешь под опекой царя, и тебе даже мои люди не указ станут.
— А в Серых землях? — уточнил я.