— И долго мне ждать этого рассказа? — не выдержав напора правды, разулыбалась Авелина.
— Вот как весь кофий доразгрузят, тогда я тебе и объясню! — поцеловал я её в светловолосую макушку.
— Ладно… — ещё сильнее заулыбалась девушка, став похожей на милого сонного зверька. — Буду ждать.
Кстати, вот именно эту мелочь я бы отнёс к своим главным достижениям за два с половиной месяца нашего вынужденного брака.
Я имею в виду тот факт, что Авелина наконец-то научилась нормально улыбаться. Не скалить зубы, как загнанный хищниками в угол зверёк. Не изображать идеальную улыбку на людях, чтобы потом выплакаться в своей комнате. Не смотреть на чужие проявления эмоций с научным интересом в глазах, будто записывая их в самоучитель.
А улыбаться, как человек, которому есть чему радоваться. И за чьей надёжной спиной, если что, прятаться.
Впрочем, возможно, свою роль здесь играла «кототерапия». Тёма, конечно, частенько гулял сам по себе, но поваляться на коленях у Авелины или растянуться рядом на подушке никогда не отказывался.
А как можно не радоваться жизни, если у тебя, или хотя бы у твоего замечательного мужа, есть такой шикарный кот?
Впрочем, это я отвлёкся. Итак, грузчики заносили мешки с кофием, а мы наблюдали за процессом, но уже из окна гостиной — слишком холодно было стоять на улице.
Не слишком-то торопясь в своих тёплых тулупах, рабочие сгрузили десять мешков в подвал, после чего сунули Давиду накладную, которую тот подписал — и отбыли восвояси.
А стоило их грузовику отъехать от ворот особняка, как на его место припарковалась легковая машина, из которой выскочил на диво бодрый для столь раннего часа Бубен.
Всё так же бодро он прошёл к пассажирской двери и, раскрыв её, галантно подал руку в тёплой перчатке. На землю опустилась изящная ножка в зелёном кожаном сапожке, а следом показалась и сама Мария Михайловна.
— Пошли встречать, — улыбнулся я жене.
— Федя, а почему ты не сказал, что Малая приедет? — глаза у Авелины расширились, а коготки рефлекторно впились в моё предплечье. — Я же в халате! И не причёсана!
— А что не так с халатом? — удивился я, осмотрев уютный плюшевый мешок с рукавами.
— Да всё не так! Ничего вы, мальчики, не понимаете! — вспыхнула до корней волос Авелина и тут же, не забыв чмокнуть меня в щёку, упорхнула на второй этаж.
Пришлось идти встречать гостей в гордом одиночестве. И даже Тёма не вышел: он в утренние часы стабильно спал, дожидаясь более густых теней вокруг. Однако стоило нам с Малой и Бубном войти в дом, как Авелина спустилась вниз. Причём за эти, в лучшем случае, пять минут она успела и одеться, и глаза подвести, и соорудить что-то вроде причёски из утреннего беспорядка на голове.
— Так, мои хорошие, давайте показывайте! — едва успев поздороваться, приступила к делу Мария Михайловна.
— А я всё ещё жду твоего рассказа, Федь! — тихонько напомнила Авелина, но Бубен с Малой услышали и тоже повернулись ко мне.
— Всё очень просто! — пояснил я жене. — Торговое товарищество «Сибиркоф» принадлежит роду Шерховатых, равно как и уехавшая только что служба доставки. А Бубен подозревает, что этот род может быть одним из «Ш» в дневнике Лампы. Ну то есть они могут оказаться связаны с контрабандными путями.
— Значит, это их люди могли напасть на наш особняк? — задумчиво сдвинула брови Авелина.
— Да, — кивнул я. — Мы посчитали, что если Шерховатые к этому причастны, то не упустят случая навредить. Поэтому в данный момент все мешки с кофием проверяет наша охрана. На случай, если там, к примеру, взрывчатка. А потом эти же мешки проверит Мария Михайловна на предмет теневых маячков и других закладок.
— И я тоже проверю. На случай, если Шерховатые решили ограничиться электроникой, — азартно улыбнулся Бубен, который с начала истории с контрабандой очень приободрился.
Видимо, из-за того, что наконец-то чувствовал себя при деле.
Заметив, как у Авелины поднимается бровь, опричник поспешил добавить:
— Ты не думай, что я только вас использую, Авелина Павловна. Я их, естественно, и по своим источникам проверяю.
— А обязательно было десять мешков покупать? — подняв уже вторую бровь, уточнила Авелина. — Или это за казённый счёт? Мы с Федей — род молодой, а кофий стоит столько…
Она не нашла нужного сравнения, поэтому лишь возмущённо фыркнула. Всё-таки очень правильная жена мне досталась, хозяйственная…
— Вообще-то я предлагал три! — тут же оправдался опричник, прежде чем я успел вмешаться. — Это Федя зачем-то настоял на десятке.