Мать моей однокашницы ответила не сразу. Она долго сидела, прикрыв глаза и чуть покачивая точёным подбородком. И все, включая Рюриковичей, молча и терпеливо ждали её. Спокойно и без понуканий.
И тут на место встал последний кусочек мозаики. Волкова с её необычными родовыми правилами и очень ценной способностью… Она была прорицателем.
Да, наверняка её прогнозам не хватало точности. И да, скорее всего, они частенько уступали расчётам аналитиков. Зато в условиях недостатка информации Волкова была незаменима. Вот почему она оказалась в Покровске-на-Карамысе, а потом не вернулась во Владимир, а перебралась в Ишим… Нашествие Тьмы и скрытень греков. Слишком уж большое количество неизвестных было в этой истории…
Видимо, чтобы прорицать, ей нужно находиться поблизости от места событий. Это, видимо, и было ограничение её родовой способности. А вторым была передача по женской линии, и только в том случае, если ребёнок один.
Когда Волкова, наконец, заговорила, её голос стал глухим, а открытые глаза смотрели сквозь предметы. Куда-то вдаль, куда не могут заглянуть обычные люди:
— Сил не хватит… Они уже знают… Поражение станет поражением для всех…
— Как победить? — напряжённо спросил Пётр.
— Пригласите сорок глав родов… Пригласите их в кремль… Обсудить вопрос с Полицейским Приказом…
— Они придут убивать! — заметил Дашков.
— Вы тоже… Тоже убивайте… Убьёте их тихо, рода падут и не смогут сбежать. Убьёте громко — рода уйдут, и греки узнают… Найдёте предателя рода, получите желаемое…
— Это всё? — спросил Пётр у Анастасии.
— Ключ в сердце… Это всё… — эхом отозвалась она.
И снова закрыла глаза.
— О каких главах сорока родов речь? — уточнил Иванов, когда Волкова замолчала.
— Мы вскрыли некоторые… — Дашков скорбно покачал головой. — … Скажем так, денежные отношения головы Полицейского Приказа и глав сорока одного рода. Не хотелось сейчас поднимать этот вопрос. Слишком большим может быть возмущение как обычных, так и двусердых… Один род можно исключить, они просто заботились о защите своего угла… А вот остальные…
— Среди них есть три главных подозревамых в контрабанде? — уточнил Иванов.
— Да… Есть, — признал Дашков.
— Тогда надо звать их в Кремль, прямо сейчас! — решительно откинулся на спинку стула опричник.
— Они ведь придут не одни. И охрана, и сильные двусердые родственники… — возразил Дашков. — Тихо, как нужно бы по предсказанию, мы их не перебьём. Даже если накроем весь дворец пологом тишины. В любом случае, бойня будет такой… Об этом будет знать весь Ишим.
— А о каком предателе речь? — спросила цесаревна Александра. — Тёть Насть?
— Да если бы я знала, — вздохнула Волкова, тряхнув головой. — Влезла, похоже, куда-то не туда…
— В каком смысле? — удивился цесаревич Пётр.
— Слишком… Слишком широкий вопрос. Он касается не только Ишима, и даже не княжества, и даже не Руси… — Волкова опять вздохнула и покосилась на меня.
А я сделал вид, что мне очень интересно разглядывать собственные руки, а так-то Федя Седов вообще ни при чём. Но ход мыслей Волковой все поняли. Вот сидит «неудержимый», и стоило ему влезть в мелкие разборки внутри княжества, как те превратились во что-то глобальное и жуть какое серьёзное.
Но всё, что я мог на это сказать окружающим: сами виноваты! Я вообще сюда идти не хотел, а они настояли. Так что это даже не мой выбор, а их. И нечего теперь на меня смотреть.
— И нечего на меня смотреть! — озвучил я свою последнюю мысль. — Я сюда не сам пришёл, меня его светлость затащил…
Пётр и Павел, не выдержав, засмеялись, а Александра одобрительно подмигнула. Вот нравится этому роду, ушибленному на голову, дерзость. Ибо сами такие.
— Нет, ну так-то Фёдор Андреевич прав! — улыбнулся мне Иванов. — Мы сюда его притащили, а теперь удивляемся, с чего вдруг вокруг нас образуется вихрь событий. Но всё-таки что будем делать?
— Слишком мало данных, — покачал головой цесаревич Пётр. — Фёдор Андреевич, а ты бы сам как действовал? Ты ведь уже как-то выполнял тёти Настино предсказание.
— Ну… На корабле я просто влез в это дело, а там уж как вышло! — признался я. — Можно и в этот раз так же… Чего тянуть-то? Я так понимаю, времени на совещания у нас немного?
— Да, чем дольше сидим, тем больше времени им даём, — хмуро подтвердил Дашков.
— Значит, действуем, так сказать, по самому широкому охвату! — оценил мою позицию «фиганём, а там посмотрим» цесаревич Пётр. — Раз других вариантов нет, послушаем «неудержимого». У него-то с гарантией есть опыт, как выпутываться из всякого дерьма…