— Ты не перепутай! Мне ногу перетянуть!.. — выдавил он из себя, стуча зубами от озноба, охватившего его при потере крови, но пытаясь улыбаться. — А её пороть!..
Я затянул ремень выше места укуса. И, пожалуй, слишком сильно — даже перестарался. Но Арсению этого всё равно показалось мало. Он вцепился мне в руку пальцами и потребовал:
— Шарики у тебя ещё есть? Огненные?
— Да сколько угодно! — отозвался я.
— Ударь по обрубку! — я даже не сразу поверил, что он это просит. — Ударь! Прижги там! Мы не во дворце!
Я уж не стал ему говорить, что восхищён его наблюдательностью. А ещё больше его самообладанием. В любом случае, Арсений был прав: как ни стягивай, всё это лишь полумера, чтобы вовремя доставить бойца до лекаря.
А вот прижечь… Прижечь плазмой — это надёжно. Ужасающий ожог, адская боль, но закрытые кровеносные сосуды.
— Выдержишь? — спросил я, чувствуя, как меня и самого уже колбасит при мысли, что сейчас Булатову предстоит пережить.
И если бы только меня…
— Не надо! — побледнев, воскликнула Авелина.
И тут же зажала себе рот рукой.
— Жги!!! — рявкнул Арсений.
Я не стал бить шариком. На ходу заменил форму с шара на линзу, которая застыла в двадцати сантиметрах от моей руки, опаляя жаром даже оттуда. Ею-то я и прижёг рану как можно аккуратнее.
Дикий вопль Булатова совпал с новой атакой по нашей защите. Кто-то из темноты метнул плетение на звук, и щит задрожал.
— Лина, сюда! — крикнул я, раскрывая объятия, и жена молча прижалась к моей груди.
Секунда… Ещё один удар сердца Авелины… И в плетение щита потекла, будто из ниоткуда, тенька сердца Седовых, закручиваясь вокруг нас устрашающим вихрем.
И этот вихрь терзал густую темноту вокруг. Будто в клочья её разрывал, освобождая место свету.
В свете десятка светлячков, болтавшихся в пространстве, показались тела Железнова, убитого вульфа, Борщеньевой… А ещё двух ратников и какого-то дворянина из гостей…
А за ними я увидел кирпичную стену с очень старой кладкой. И полукруглый свод потолка.
И только по защитному плетению, которое держали одновременно Арков, Бубен, Дашков и Разводилов, тенька скользнула, обтекая его вокруг.
— Федя? Авелина? Живы? Кто там у вас лежит? Арсений? — закричал сиятельный князь.
— Живы! Да, он! Ранен! — отозвался я.
— Заходите под защиту! — крикнул Бубен. — Живее!
— Хватай его под мышку! — сказал я жене, подхватывая одной рукой лежащего без чувств Булатова, а второй «аргументо». — Потащили! Быстро!
Мы рванули под щит, утаскивая раненого. И успели за пару секунд до того, как всё вокруг взорвалось какими-то чёрными нитями, которые извивались, будто молнии, разрубая и кирпич, и камни пола, и кладку потолка.
А вот об щит четырёх очень сильных двусердых они разбивались.
— Как он? — сквозь шум крикнул Арков, покосившись на Арсения.
— Ногу вульф отгрыз, прижгли! — сообщил я.
— Откуда, мать его, грёбаный вульф под моим, мать его, дворцом⁈ — возмутился Дашков.
Я бы и сам хотел это знать. Вот только когда мы с Авелиной разомкнули объятия, чтобы донести Арсения и самим сюда добежать, ураган теньки сразу же иссяк. И теперь Тьма снова затягивала пространство, скрывая следы прошедшего где-то здесь массового боя.
Я успел заметить только, что там вповалку лежали ратники, дворяне-предатели, дворяне-куклы и те отродья, что попроще. Настоящая бойня, от которой мы чудом остались в стороне.
— А где их высочества? — крикнул я.
— Их не зацепило! — ответил Дашков. — Только нас сюда выбросило!
— А где мы? — закричала Авелина, пытаясь переорать очередную атаку тёмного.
А чью ещё? Бьёт сильно. На этот раз он сотворил ураган, который уничтожал и перемалывал всё, что умудрялся затянуть в свою воронку.
— Старый подвал! — проорал Дашков. — Когда строили дворец, эту часть не стали менять! Залили верхние этажи бетоном! А внизу оставили, как есть!
— А провалиться не боялись? — тоже криком съехидничал Разводилов.
— Нет! Он так построен, что все новые постройки переживёт! — провопил в ответ Дашков.
— А как выбираться? — я тоже закричал, потому что ураган только набирал мощь.
— А никак! — мрачно захохотал Дашков. — Мы же его бетоном залили!..
— Муау! — ответил ему Тёма, чёрной пулей влетая под щит.
Он явно считал, что выход есть. Потому что уж очень несогласное «муау» было. Но бежать и показывать, где выход, Тёма не спешил. Ему ураган в исполнении тёмного тоже не понравился.
— Да мы всё равно двинуться никуда не можем! — покосился на кота сиятельный князь. — Давайте, мужики! Ещё одно защитное плетение! Это скоро схлопнется.