— Не хотел… — зло хмыкнула я, тряхнув головой. — Выходит, мало того, что я в чужую фантазию без приглашения заявилась, так еще и совратила тебя, бедного? Жук ты!
— Ну что ты говоришь такое? Никто не сумел бы меня заставить, — посуровел Ян. — Не хотел бы, так и не… — и засверкал многозначительно своими черными глазищами.
У меня аж под коленками задрожало и нахлынула пьянящая слабость. Она завладела ногами, сделав их ватными, свернулась в груди и поплыла ниже, пробуждая какие-то невозможно дикие, неукротимые инстинкты.
Воздух будто наэлектризовался, разогрелся. И какое счастье, что нас с аспирантом разделяло холодное стекло. Правда волны неловкости и через него умудрялись как-то просочиться.
— Я наверное жутко пожалею о том, что сейчас скажу, — Ян потер шею с такой силой, что на ней красные пятна проявились. — С тобой, в той реальности был я. На все сто уверен. Не понимаю уже ничего, но, наверное, наши с Хаосом сознания текут параллельно. В мои мысли он залезть не может. Поэтому это был я.
— И что с того? — я обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. — Говори, пожалуйста, понятнее… Я вообще сейчас ничего не соображаю.
— Я был не прав, — Ян поглядел на меня, часто-часто моргая. — Ты нравишься мне, Мика. Очень нравишься, выходит.
Я молчала и старательно отводила взгляд. Ян тоже больше ничего не говорил. Только все больше гас, напялив свой привычный аспирантский хмурый вид.
— А почему… — заговорила и поперхнулась, будто слова поперек горла встали. — Почему тогда пожалеешь?
— М-м-м? — потряс головой Бранов. Видать тоже глубоко задумался.
— Говорю, почему сказал, что пожалеешь о сказанном? — переспросила и тут же фыркнула, догадавшись. — А-а… Боишься, что теперь я вовек от тебя не отстану. Прилипну листом банным. Ну я-ясно…
— Нет, скорее, очень надеюсь, что не отстанешь, — боролся с улыбкой Ян, но она все же прорывалась, отражаясь в глазах искорками. — Надеюсь, что простишь меня и подождёшь немного, пока я со всем разберусь и мы… попробуем…
— Что попробуем?
— Встречаться, что ж еще.
— Встречаться? — так и вытянулась я, будто кол проглотив.
Спокойно, Мика. Спокойно. Это всего лишь слово. Корень встреч, постфикс ся…
— Ага, — пожал плечами Бранов и кривовато улыбнулся, сунув руки в карманы. — Ну, знаешь, когда два человека нравятся друг другу…
— Знаю, — огрызнулась и замолкла, опустив голову. — Только, если ты не заметил, в этой реальности у нас не очень-то получается.
Ян засмеялся, легким движением взъерошив волосы.
— Есть немного, да. Но, мы же взрослые люди. Выкрутимся. Для начала сходим куда-нибудь.
— И куда, например? — как завороженная уставилась я на аспиранта.
Сил моего мыслительного аппарата хватало только на коротенькие предложения.
— Да куда угодно. Можно в кино или театр. Я люблю театры. На что-нибудь лёгкое, да? Роза меня в детстве частенько водила. Книги-то мне нельзя было.
— Давай в театр, — нашла я в себе смелость улыбнуться и встать прямиком перед Яном. — Ни разу не была.
— В театре не была?
— Ни разу, — виновато скривилась, опустив голову. — Стыд-позор мне.
— Тогда решено, — словно и сам немного растерялся Бранов. — Идём в театр.
Он стоял по другую сторону стекла рядом с приоткрытой дверью. Но каждое его слово вонзалось в голову, проходило через сердце и выдавало россыпи мелких мурашек на затылке и спине. Хорошо еще, что волосы у меня растрепались и отчасти скрывали донельзя счастливую рожицу.
— Ну, раз мы договорились, — пробормотала я, по-прежнему безотрывно глядя в пол, и надеясь, что от тех самых бабочек, что заворошились в животе, икота не начнется, — тогда подожду, пока ты разберешься со своим Хаосом. Только если состарюсь и помру в ожидании, уж не обессудь.
— Хорошо. Я постараюсь поскорее.
Судя по голосу, Ян улыбался. Я и сама рассмеялась тихонько. Это ведь надо так! Всего секунда, пара слов, а душа уже будто воспарила над бренным телом — до того легко стало.
Я протянула дрожащие пальцы к стеклу и приложила ладонь. Ян глядел на меня с недоумением. Мотнув головой, я указала на руку.
— Скрепим сделку?
Бранов молчал, и тревога во мне вновь вскинулась. От напряжения казалось, что холодное стекло едва ли не обжигает подушечки. Дышать становилось труднее.