В следующий миг я почувствовал, как её пальцы слегка сжали мою руку, и это было куда больше, чем просто прикосновение. Это было фактически признание, что ей тоже не всё равно.
— Ты знаешь, — продолжил я, — до сих пор не могу поверить, что всё вот так вот случилось, и сейчас мне кажется, что я действительно выиграл в какую-то невероятную лотерею. Просто потому, что в моей постели лежит восхитительная голая девушка, и судя по всему совсем не собирается мне высказывать за порушенную девичью честь.
Она наконец рассмеялась, но это был не тот саркастический смех, к которому я привык за все эти годы. Это был мягкий, почти нежный звук, который моментально заставил моё сердце биться чаще.
— Ну ты и романтик, Максимов, — наконец сказала она, слегка подтолкнув меня плечом, и тут же продолжила:
— Кто бы мог подумать, что под этой твоей вечной маской циника скрывается такой сентиментальный тип, что аж тошнит от всех этих нежностей.
— Только не говори никому! — пошутил я, притворно хмурясь. — Иначе вся тщательно пестуемая мной репутация будет испорчена.
Мы снова замолчали, но на этот раз тишина была комфортной. Она была наполнена тем, что мы оба чувствовали, но пока не решались озвучить друг другу.
— Ладно, — наконец сказала Дарина, вставая с кровати, тем самым приковывая к своему спортивному подтянутому телу мой жадный взгляд. — Хватит валяться, пора вершить великие вещи!
Я перевёл взгляд на её лицо, пытаясь понять, что она имеет в виду этой фразой, но в данный момент прочитать по нему хоть что-то было решительно невозможно. Дарина вернулась к своей привычной роли — уверенной, немного дерзкой девушки, и понять — когда она серьёзна, а когда нет — было той ещё задачкой.
— Какие же великие дела ждут твоего внимания? — спросил я, поднимаясь вслед за ней, и не выдержав решил подколоть:
— Ты наверно горишь бешеным желанием обсудить со мной то, как ты будешь расплачиваться со мной за помощь в игре?
В следующий миг в меня прилетела с силой запущенная подушка, а девушка буквально прошипела:
— Максимов! Ты несносный хам! У тебя по квартире скачет голая девка после волшебной ночи, а ты тут о каких-то долгах разглагольствуешь, вместо того, чтобы поднять свою жопу, и приготовить ей завтрак!
Я расхохотался на это её возмущение, и уцепившись за оговорочку тут же уточнил, тщательно скрывая улыбку:
— Волшебной говоришь? Неужели так понравилось?
Девушка явно смутилась, но как обычно за словом в карман не полезла:
— Вот ещё, это я оговорилась! А то загордишься ещё…
Уже с трудом сдерживая улыбку я подхватил валяющиеся на полу шорты, и натягивая их на себя тут же ретировался на кухню под гневное сопение смущённой девушки, сказав напоследок:
— Поздно… Сам факт твоего присутствия здесь уже заставляет меня это делать!
Завернув за угол я чётко услышал удар о стену очередной запущенной подушки, и уже не скрывая улыбки отправился на кухню. Всё-таки хоть Даринка и шутила, однако завтрак — это действительно самое малое, что я могу для неё сделать.
Спустя минут 15 посвежевшая девушка присоединилась ко мне на кухне, и с явным одобрением во взгляде окинув скромный завтрак в моём исполнении тут же чуть ли не урча на него накинулась.
Решив лишний раз не искушать судьбу я не стал это никак комментировать, и взяв пульт врубил телевизор, который уже как будто по умолчанию работал на одном единственном канале, посвящённом Эринии. Кухню в тот же момент наполнил взбудораженный голос знакомого ведущего:
— … от такие дела, дорогие телезрители! А теперь вернёмся с вами к недавним обсуждениям таблицы рейтинга, которая с сегодняшнего дня претерпела существенные изменения. Кто из вас только проснулся и до сих пор не в курсе произошедших событий — лучше присядьте!
Дело в том, что вот уже несколько часов, как всему миру известен человек, занимающий первую строчку рейтинга, и этот человек сейчас у нас в гостях! Встречайте — Фа-а-артан!
В этот момент я наконец смог разжать пальцы, которыми на автомате с силой сжал край столешницы, когда услышал первые слова ведущего, и кинув взгляд на Дарину прекрасно понял, что от неё это моё действие не укрылось.
Она внимательно посмотрела на меня, и педантично отложив столовые приборы на край стола, сузила глаза и подозревающим голосом спросила:
— Максимов… А ты ничего не хочешь мне рассказать? Почему ты так напрягся сейчас, будто тебя вот-вот подвергнут публичной порке?