Он шагнул к Гарри так спокойно, как только мог.
- Никогда не говори так, твоё возвращение было лучшим, что случилось в моей жизни. Даже думать о таком не смей. Ты мой сын, и я никогда не пожалею о том, что ты есть у меня.
Гарри опустил голову, чтобы Джеймс не видел его лица.
- Знаешь почему мы оставались в Годриковой Лощине все эти годы? Из-за тебя Гарри. Ты попал в этот дом, когда тебе было всего две недели. Своё первое слово ты сказала в Годриковой Лощине, твои первые шаги были в этом доме. Там ты первый раз позвал меня, первый раз подполз ко мне. Все воспоминания о тебе были в этом доме, и ни я не мама не могли покинуть его. Это всё что у нас было, Гарри. Все те воспоминания о тебе оставались в этом доме. Вот почему мы не могли уехать из Годриковой Лощины.
Гарри не мог заставить себе посмотреть на отца, его слова причиняли ему боль.
- Мы никогда не забывали о тебе, Гарри. Не прошло ни единого дня, чтобы мы не вспомнили о тебе, - мягко говорил Джеймс, заставляя свой голос не дрожать.
- Но к чему нам теперь воспоминания, если ты с нами. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Я хочу, чтобы тебе было хорошо с нами, и я знаю, что в Годриковой Лощине это невозможно. И если мы с мамой решили переехать туда, где это может стать возможно, разве это плохо? Мы просто хотим видеть своих детей счастливыми.
Гарри, наконец, посмотрел на отца, пытаясь подобрать нужные слова, он видел в глазах отца искренность.
- Ты знаешь, что я…я правда пытался. Я пытался заставить эти воспоминания уйти, но…, - Джеймс прервал его.
- Я знаю, Гарри. Я знаю. Тебе не нужно ничего объяснять, - тихо проговорил Джеймс, положив руки на плечи сына.
Гарри почувствовал, что ему стало спокойнее после слов отца, они действительно не винят его. Он вёл себя глупо, взял и испортил их первый день в новом доме.
Джеймс увидел, как смутился Гарри и поспешил отвлечь его.
- Я думаю, тебе нужно спешить, пока Демиан не решил взять себе все комнаты, - улыбнулся он сыну.
Гарри рассмеялся и посмотрел на дверь.
- Да, думаю ты прав, - ответил он.
Гарри направился к выходу из гостиной, у двери ещё раз обернувшись к Джеймсу. Он хотел что-то сказать, но передумал и стал подниматься наверх. Джеймс проводил сына взглядом, он надеялся, что теперь Гарри наконец сможет быть счастлив.
Удивительно, насколько быстро Поттеры освоились в новом доме. Лили казалось, что она жила здесь всю жизнь и хотя дом был значительно больше, она с лёгкостью управляла им. Мальчики тратили почти всё свободное время за игрой в квиддич. Установленные на доме защитные чары позволяли им летать сколько угодно, не опасаясь нападения. А огромного участка земли вокруг дома им вполне хватало.
Джеймс преподнес Гарри ещё один сюрприз, предоставив ему отдельное помещение для тренировок. Оно даже было чем-то похоже на то, где Гарри когда-то занимался с Волдемортом, но только это было его собственное. Мальчик снова почувствовал себя неловко, из-за того, что родители утруждались, делая для него это.
- Ты…ты не должен был, - заикаясь проговорил Гарри.
- Ну, Дэми получил своё собственное Квиддичное поле, мама лабораторию, будет справедливо если у тебя будет что-то, что сделает тебя счастливым, - с улыбкой ответил Поттер. Он видел достаточно воспоминаний сына, чтобы знать, что его по-настоящему радуют дуэли.
Гарри радостно улыбнулся, осматриваясь.
- А как же ты? - он повернулся к отцу, - если все мы получили то, что делает нас счастливыми, то что же делает счастливым тебя? - спросил он с искренним любопытством.
Джеймс посмотрел на сияющее лицо Гарри и улыбнулся.
- Я получил самую лучшую вещь на свете. Я вижу улыбки на лицах своих детей.
С тех пор как они переехали, Гарри перестали сниться кошмары. Он всё больше и больше привыкал в своей новой жизни, наслаждаясь каждым днём, проведённым с семьёй. Каждый день, он узнавал нечто новое о своей семье. Оказывается, мама была отличным садовником и частенько проподала в саду. Папа с ума сходил по квиддичу и получал настоящее удовольствие, обучая своих сыновей игре. Он готов был дни напролёт летать с ними вокруг дома. Демиан был, хм, просто Демианом. Гарри удивлялся как легко мальчик выходил из любых неприятностей с родителями, хитрости у него было не занимать. Гарри казалось, он может часами сидеть вот так и наблюдать за своей семьёй. Иногда ему становилось грустно от того, что он не был с ними все эти годы, но он немедленно прогонял эти мысли. Он должен быть счастлив уже от того, что может быть рядом с ними сейчас.