Добравшись до уровня лодки он оттолкнулся ногами и в прыжке ухватился за мокрое дерево. “Мардж” опасно покачнулась, но выдержала. Настал самый сложный момент. Начни он забираться с любой стороны, кроме кормы и лодка наверняка перевернется. И повезет если перед этим не даст по голове. Но, было ясно, что к вечеру удача покинула его. Брассом он добрался до вздернутой кормы, набрав побольше воздуха в грудь нырнул и с силой вытолкнул себя вверх. До края достать не удалось, но руки ухватились за рулевой винт. Послышался жалобный стон дерева. Кажется “Мардж” была против такого давления со стороны взрослого мужчины, в насквозь мокрой и без того тяжелой одежде. Дэвид чувствовал как трещит нос лодки. Он попробовал подтянуться, однако сведенные судорогой от холодной воды мышцы сопротивлялись такому насилию над собой. С трудом протянув вторую руку он все таки ухватился за борт. Вода все прибывала.
Прижавшись к выцветшим доскам Дэвид прикрыл глаза и замер на полминуты. После чего хрипло прошептал “Прости меня” и резко дернул на себя. Потом еще раз. Тихий скрип древесины перешел в отчаянный визг и в тот же миг лодка буквально упала на Дэвида, в очередной раз за сегодня вколотив его под воду. Лицо обожгло ударом, а нос противно хрустнул. Цепляясь онемевшими пальцами за доски он наконец влез и упал на спину, восстанавливая дыхание. Силы уже были на исходе.
Небо давно ставшее черным разразилось ливнем, смывая струйки крови текущие из носа. Дэвид скорчился от боли, в попытках собрать последние остатки энергии в себе и подняться. Он понимал что дождь не даст ему спать. Ледяные капли били по лицу, словно град неприятностей, преследовавших его.
Мужчина, хрипло ругаясь приподнялся на локтях и осмотрелся. На глаза попалась жестяная кастрюля одиноко лежащая по правому борту. Сознавая, что дождь рано или поздно затопит и без того пострадавшую сегодня лодку, Дэвид поднялся и начал вычерпывать быстро прибывающую воду. Истощенный и избитый, он раз за разом погружал несчастный кусок жести в воду, слитным движением выбрасывая набранное содержимое за борт. Раз, два, три, раз, два, три... Монотонные движения, возможно, даже усыпили бы его, не будь ему так плохо. Дэвида качало волнами, трясло от холода, мышцы сковывала липкая усталость, а иронично пересохшая глотка резала, как нож, при каждом вздохе. Любое последующее действие стоило ему всё больших и больших усилий. Дэвид понимал, что сражение со стихией чаще всего бесполезно, но спустя какое-то время, ветер стих, а ливень перешел в мелкий дождь. Мужчина взглянул на предрассветное небо, но увидел лишь размытый горизонт. В мозгу вспыхнула какая-то мысль, но внезапно все вокруг стало темнеть и Дэвид погрузился в спасительное забытье.
Обрывки воспоминаний, осколки мыслей, остатки эмоций. Дэвида бросало из холода в жар и обратно. Видения то окружали его плотной стеной, то проносились мимо. В какой-то момент он увидел вокруг себя серый, практически бесцветный город.
Улица, на которой он был, показалась ему знакомой. Что-то в этих рядах одинаково стерильных двухэтажных домиков, в которых жили семьи среднего достатка до катастрофы привлекло его, напомнило о чем-то или о ком-то. Дэвид направился в сторону места где, как чувствовал, его ждали. Через два или три — он не был уверен уже ни в чем — перекрёстка мужчина повернул налево и внезапно что-то сбило его с ног.
Он дернулся и открыл глаза, уставившись в светлое небо. “Мардж” оказалась прибитой к вышке. Приподняться Дэвиду стоило громадных усилий. С шипением дернув ногой, рана напомнила о себе ноющей болью и судорогой, он задел лежащую рядом кастрюлю. “О, хоть что-то уцелело.” - промелькнуло в голове. Ситуация была отвратительной до тошноты. Буквально — желудок будто слипся, а к горлу подкатывал ком желчи. Мутило, он весь был покрыт липким потом. Трясущимися руками Дэвид дорвал пострадавшую штанину и осмотрел ногу.
- Дерьмо! - он хрипло выругался и почувствовал как закружилась голова, — Я знал, что лезть в город в низине не самая лучшая идея, но чтоб настолько! Черт!
Взглядом он обшарил пространство вокруг себя. Водостойкая зажигалка выпавшая из кармана, кастрюля без которой он бы давно лежал на дне, да старый бесполезный половник. Мысленно прибавил к этому короткому списку нож, который нащупал на поясе. Больше ничего не осталось. Все его добро теперь лежало на глубине, ставшего таким огромным, океана.