- Непременно, дружище.
Они обнялись, похлопав друг друга по плечу. Вечером этого дня их не стало.
Перед смертью Харти крепко зажмурил глаза и представил себя маленьким мальчишкой бегущим по утренней росе. Резкая боль воткнулась миллионами острых игл во все тело и белая вспышка света унесла его в неведомое.
- Вот и все. Теперь нам деньжат прибавят за этого юнака, – радостным голосом произнес жирный полицейский. Никто на работе незнал, что в юные годы, он любил запираться в хлеву и трахать ослицу.
« После…»
Харти думал что умер. Как-будто в томном полусонном состоянии он видел вокруг высокие книжные полки и сотни накрытых белыми простынями фигур. Харти оглядывался по сторонам. Он не мог сообразить. Мертв ли он или этот такое состояние наступает после смерти. Он слышал о предсмертных галлюцинациях, но никогда о послесмертных. Из комы возвращаются, из клинической смерти тоже и рассказывают разные истории об ангелах и светлых коридорах. Харти не знал ни одного человека, который пропустил через себя тысячи вольт на электрическом стуле, и вернулся в мир живых со свежим докладом о загробном мире. А все же Харти надеялся, что именно в такой мир он и попал. Ему стало жутко от мысли, что он находится в мире, куда попадают после смерти, но еще хуже находиться «НИГДЕ». Он проходил мимо высоких силуэтов − они напоминали манекены скрытые шелковой простыней. Ее легко можно было сдернуть, но леденящий душу страх, от которого все тело покрывалось мурашками, не давал этого сделать. Харти не чувствовал времени, он бродил по странной комнате; причудливые картины, тысячи картин. Они оживали. Если пристально всмотреться в каждую, казалось, что подглядываешь за чьей-то судьбой. Забавно, не правда ли? Харти передумал много сценариев развития событий и все же решил, что его казнь не удалась и он лежит без сознания. Путешествует в своем тайном, скрытом глубоко в душе мире. Правдоподобность и четкость декораций сбивали его с толка, еще Харти тяготило ощущение запахов. В этой комнате витали тысячи ароматов. Пахло корицей, листками красной розы, мятой, морем… Такое сложно выдумать, если не сказать невозможно. Послышались чьи-то шажки. Они прозвучали поблизости. Со скрипом отворилась дверь, появившаяся из ниоткуда. Из нее никто не выходил. За дверью простирался длинный коридор, выложенный мраморной плиткой разных цветов. Казалось, так выглядит бесконечность. Коридор сужался с обеих сторон и уходил в даль, превращаясь в точку.
- Чего стоишь? Давай за дело. У меня сегодня день рождения, – послышался писклявый голосок откуда-то, обволакивая со всех сторон.
Харти озирался по сторонам.
- Слепцы. Все люди слепцы. Все им нужно показывать, рассказывать, –
снова возмущенным тоном заговорил голосок из ниоткуда.
- А кто здесь? – дрожащим голосом спросил юноша.
- Здесь Молси. Здесь только я, Молси. Сижу я на столе перед тобой.
Взглянув на стол, украшенный скомканными листами бумаги, которые после себя оставляют творцы несогласные с получившимся результатом. И вот, что-то маленькое прыгало на столе. Харти нагнулся и наконец-то увидел обладателя голоска. На столе стоял маленький человечек, размером с майского жучка. Человечек в смешных клоунских лосинах и большой для его размеров рубахе.
- Так, хватит на меня пялиться. Нечего время тратить. Я не хочу опоздать на торт в честь моего дня рождения! Давай ближе к делу.
Харти стоял и молчал.
- К какому делу? – спросил Харти, преодолев свое скованное молчание. Еще в детстве, ему снились сны с разными существами. И сейчас Харти снова как-будто осознал сон и управлял собой.
- Дело у нас твое. Не было бы тебя, в мой день рождения, не было бы и меня здесь. И появляетесь же вы так неожиданно.
Маленький человечек продолжал жаловаться. Харти это веселило.
- Извините за беспокойство
- Вот так получше, хорошо. Я уделю вам свое время. Вы попали в наш мир, из которого можно выбраться, оставив свое тело здесь, на время, разумеется. Вы видели скульптуры?
- Не решился без разрешения, – вежливо ответил Харти любуясь таким привередливым человечком.
- Это верно, это мои скульптуры. Моя жена любит говорить мне, когда я закончу «Любимый, это так чудесно, чудесно!». И что думаете, меня это радует? Ничего подобного. А может мне хочется творить ужасные? А она со своим «чудесно», а мне так не хватает «ужасно». Думаю, из вас выйдет, то о чем я давно мечтаю. Души убийц мне надоели за сотни лет. – Молси заулыбался, обнажив маленькие зубки цвета алмаза.