— Что ни будь известно о том, что пропало из дома? — Сразу же поинтересовался я.
— Предварительная опись, не выявила крупных пропаж. Точнее говоря, все вещи хоть и пришли практически в полную негодность, все же взрыв разметал целый дом, и найти на месте взрыва хоть что-то оставшееся нетронутым, не представляется возможным. Но единственной пропажей можно наверное считать то, что находилось в сейфе, вделанном в подвальную стену. Последний оказался буквально растерзан, и похоже, что грабитель целенаправленно лез именно за содержимым этого металлического ящика.
После последних слов, стало ясно, что заикаться об открытии нового дела не стоит. Вдобавок ко всему, сейчас опять появятся проблемы из-за пришедших счетов. За уборку мусора, утилизацию, нарушение экологии. Хотя хоть здесь страховка за дом, должна быть достаточно большой, но все эти дополнительные поборы, снизят ее стоимость как минимум процентов на двадцать если не больше. Хоть во всем этом виноват и не я, но все это так или иначе снимут именно с меня, да и страховая компания, тоже найдет какие-то причины, чтобы не возмещать полного ущерба. Одним словом, куда ни кинь, всюду клин.
Отдав адвокату распоряжение на улаживание всех претензий, и получении страховки, предложил ему сразу же выставить на продажу участок, с сохранившимся фундаментом, и после всех обязательных платежей, взять из оставшегося оплату своих услуг, а остаток закинуть ко мне на счет. Возвращаться в Страсбург, после всего произошедшего там, мне совершенно не хотелось.
Глава 13
13
Примерно через четыре дня, на мой счет пришла какая-то мелочь, о которой и не стоило упоминать. Хотя подлецу все к лицу, и сейчас важна любая сумма, тем более, что из того, что оставалось на счетах, уже было практически невозможно не то, чтобы открыть, но даже задуматься хоть о каком-то собственном деле. Единственное, что хоть в какой-то степени радовало, так это то, что благодаря тому, что еще недавно мои грузовики колесили по всей Франции, мне дали полное французское гражданство, по программе инвестирования. Так что сейчас у меня на руках были документы французского гражданина, единственное, что они мне давали помимо того, что было изначально, так это право работы в гражданских учреждениях и полиции, а также избирать и быть избранным.
Ничего из этих пунктов мне по сути не требовалось. Лезть в политику я не собирался, а все остальное у меня было и так, кроме разве, что денег. В тоже время имея гражданство Франции, я мог спокойно путешествовать практически по всей Европе, точнее по всем странам, входящим в Шенгенскую зону. Не оглядываясь на оговоренные сто восемьдесят три дня в году, которые был обязан находиться безвыездно во Франции в то время, когда имел вид на жительство. Помимо этого, мой паспорт давал возможность устраивать свою жизнь в любой из этих стран, за исключением, разве что Швейцарии. Та хоть и входила в договор, но только в тех пунктах, которые касались перемещения и работы. Недвижимость позволялось приобретать только, получив вид на жительство категории «Си». Во всех остальных случаях, дозволялся съем квартиры и не более того. С другой стороны, и кроме Швейцарии хватало мест, где можно было устроиться. Это давало большой простор для маневра, и я был этому рад. Хотя пока и думал над тем куда отправиться, и что мне делать дальше.
Честно говоря, из-за последних событий, сбросивших меня с вершины, пусть невысокой горы, к ее подножию, настроение было ни к черту. Поняв, что в Бельгии мне ловить больше нечего, я отменил встречи, и сев на свой автомобиль выехал из города, не особенно обращая внимание на то, куда именно ведет дорога. Весь день я двигался куда-то вперед, останавливаясь лишь для того, чтобы заправить машину и перекусить самому. К вечеру, остановился в какой-то придорожной гостинице, переночевал, и вновь пустился в дорогу. А к обеду, взглянув на указатель находящийся справа от дороги, вдруг обнаружил, что нахожусь на въезде в Марсель. То есть тот самый город, с которого я и начал свою зарубежную жизнь.
Во мне проснулось немалое любопытство, и очень уж захотелось добраться до того самого дворца, из туалета которого я вылез на «свободу». Свобода правда оказалась не совсем такой, о которой я мечтал, по сути мало чем отличаясь от свободы Союза. Разве, что тем, что здесь всем было наплевать работаешь ты или греешь своё пузо на солнышке. И в какой-то степени дозволялось заниматься собственным делом, опять же под неусыпным контролем того, кто занялся тем же самым немного раньше тебя. А если ты, по недомыслию или намеренно переходил кому-то дорогу, то тебя начинали гнобить, стараясь выбросить на обочину. И не успокаивались до тех пор, пока ты там не оказывался. Свобода слова? Не смешите мои тапочки. Это только по радио кричат о том, что она дозволяется, и подозреваю, что все эти крики раздаются только в сторону СССР. Здесь же не слышал ни единой передачи, где об этом говорится, а тот же «Голос Америки» здесь никому не интересен. Хватает радиостанций и по приличнее. А так, попробуй только скажи, что-то вслух против правящего класса, спрячут так, что никто не найдет. Вот такая здешняя свобода. Хотя, у каждого она своя, ничего удивительного.