Очнулся я в палате полевого госпиталя шестого полка уже в пригороде Куру. По словам моих соседей, озвучивших дату, с момента начала моей командировки прошло как минимум три дня. Много позже выяснилось, что мы все-таки нарвались на суринамских боевиков. Бравого сержанта Рахмани, взяли в ножи, напав на него спрыгнув с дерева и тут же прикончив, так что он просто ничего не успел противопоставить нападавшему. А ведь до «дембеля» сержанту оставались сущие недели службы. Повезло еще в том, что я успел нажать кнопку тревоги. Правда среагировали на нее далеко не сразу. Сидящий у пульта связи капрал вначале по инструкции выключил сигнал тревоги, снова включил, и когда сигнал продолжил свое верещание, решил включить оповещение. Но в этот момент, точка сигнала, находящаяся на радаре, вдруг начала движение, и он выматеревшись, просто отключил сигнал на своем пульте.
Как оказалось, по имеющейся у него инструкции, иногда эту кнопку, которая находится в таком месте, чтобы до нее легко мог дотянуться даже раненный или укушенный каким-то зверем водитель, случайно задевает ее и поэтому сигнал, отправляется на пульт. Если это замечается им, то после того, как на пульте сделали переключение, то сигнал должен пропасть. В данном случае, сигнал продолжил работу, но грузовик, начал движение. Следовательно, в мыслях капрала сразу же возникла картинка, говорящая о том, что незадачливый водила, случайно задел кнопку, а после не обратив внимание на мигающую красную лампочку, продолжил движение. Такое иногда тоже происходило, если вдруг водитель оказывался подшофе, или же у него просто перегорела лампочка индикатор. В таких случаях было положено вызвать водителя по радио, выслушать его объяснения случившемуся и от души обматерить. Последнее было уже вне правил, но использовалось повсеместно.
В данном случае, примерно пять минут крика в радиоэфир, разумеется по словам капрала, ни к чему не привели. То есть машина продолжала движение, сигнализация верещала, а водила молчал, не отзываясь на вопли капрала. Учитывая то, что как раз в это время началась сиеста, капрал подумал о том, что водитель отправился куда-то по своим делам, и наверняка хорошо залил за воротник, раз не отвечает на вызов. И потому просто взял, и отключил сигнализацию. По здешним понятиям работа во время сиесты грех. Поэтому его выводы о том, что шофер пьян, вполне имели место. Координаты были занесены в рабочий журнал, а вычислить по ним нарушителя и наказать несколько позже большой проблемой не являлось.
Таким образом, как оказалось, за четыре часа сиесты мой грузовик с жилым трейлером, в котором оказалось все выработанное индейцами за последнее время золото, плюс загруженное кое-какое оборудование, и разграбленный боевиками продуктовый склад, успел продвинуться дальше на юг километров на двести, ну или около того. Все-таки дороги тут оставляют желать лучшего, и сильно не разгонишься.
Меня фактически спас командир полка, которому вдруг захотелось связаться со своим бравым сержантом, из-за некоторой задержки, и узнать, как продвигается эвакуация. Грузовик к этому времени уже должен был проехать городок Гран-Сити, но до сих пор там не отметился. И он, зайдя в дежурную комнату, вдруг заметил выключенный тумблер сигнализации. В то время как на радаре продолжала светиться удаляющаяся точка. Пары минут вполне хватило, чтобы разобраться в ситуации, сорвать с капрала погоны, отправить его вначале в нокаут, а затем на гауптвахту, и поднять тревогу в полку. Поднявшиеся в небо вертолеты, довольно быстро добрались до места происшествия, перехватили грузовик, отправили к праотцам боевиков, нашли своего убитого сержанта, а заодно и чуть живого меня.