Я вышла на центральную площадь, которую до этого почему-то пропустила. Она была прекрасна. Аллеи с клубами и деревьями, цветущие кусты, ансамбль из фонтанов посередине. Сама площадь выложена камнем, словно мостовая. Я как завороженная подошла к фонтану и коснулась прохладной воды и… тут же одернула руку.
Стало страшно, мурашки взметнулись до самого затылка и, не оглядываясь, я быстрым шагом последовала оттуда. Дома я была уже через пару минут. Я помахала Л и маме, сидящим в гостиной на диване и играющим в карты и последовала на второй этаж в свою комнату. Там я села на кровать и пару раз щелкнула пальцами. Всегда так делала, чтобы мне было проще сосредоточиться. Я могла поклясться, что фонтан меня как бы… ммм… поприветствовал? Не знаю, как правильно объяснить. Город был рад меня видеть, я слышала его зов, идущий снизу. Поднимающийся сладкой вибрацией по ногам вверх. Я не могла это разделить на отдельные слова или предложения. Только общий настрой, позыв. Он хотел, чтобы я осталась. Он хотел, чтобы я купила антикварный магазин и осталась тут жить. А еще он мне был рад, как рады человеку, который уехал из родного города и теперь вернулся.
Мои мысли на границе перестали мне казаться странными, зато все вот это… очень странным. Это ведь ненормально, да? Ну там слышать голоса и все такое? Шизофрения на нервной почве, ибо мама решилась выйти замуж повторно? Я завернулась в одеяло и свернулась калачиком в нем. Ну пока эти голоса не говорят мне, что делать? А я этому не подчиняюсь. Хотя переезд – это тоже действие. Но я же не собираюсь ему следовать? Верно?
Я закрыла глаза. Сердце стучало, как умалишённое. Надо успокоиться и поспать. И все.
Завтра будет новый день, и все кончится. Мне просто привиделось. Вот и все…
Часть 2
Это нельзя было назвать кошмаром. Не наваждение, не видение, не сон. Никаким из тех слов из моего скудного словарного запаса. Как вспышка, как знание, как воспоминание. Словно мне показали кусок из фильма, не сообщив, кто режиссер и каково название, и даже не дав попкорн. Я проснулась со стучащим сердцем и вся мокрая от пота. Уже в душе, стоя под упругими горячими струями воды, я решилась вернуться в мыслях к тому, что мне снилось. Город полный огней и людей, и… нелюдей. Существ, которые не такие, как люди, но они живут мирно, и именно в этом городе для них это было как бы само разумеющимся. А потом… что-то произошло, и огни начали гаснуть. Люди остались, пусть и немного. А нелюди ушли… возможно, это была история этого города, я не помню, было ли это прошлое или будущее, как точно выглядел город, но я помню ощущения: чувство общности, счастья, безопасности. Им было хорошо, они помогали друг другу, а потом… тоска. Вот, что я чувствовала от этого города. Он тосковал по былому. И я похоже почему-то была единственная, кто слышала его плач.
Меня это пугало.
День меня измотал уже к обеду, а мы обошли всего три магазина из пяти в городе в беспощадной попытке найти то самое платье для меня на свадьбу. Ну точнее искала мама, а я выступала манекеном, который вертелся перед зеркалом. Меня уже начало тошнить от запаха отвратительно густых и пряных духов продавщиц и от пыли этих грязных залежавшихся платьев. Мы перемерили в каждом магазине добрую половину ассортимента и ни одно во мне не отзывалось. Вот вообще ни одно. И к счастью, даже мама это понимала. Все они были не моими. Ее неиссякаемый оптимизм что-то вещал мне про то, что лучше купить не то и переделать, потому что кто-то там (ее имя я прослушала) прекрасная швея, и она сделает все в лучшем виде. Потом она принялась причитать о том, что я не купила нужное платье заранее, и что нам приходиться бегать за день до свадьбы, и все это искать.
Я не встревала в её монолог. Одно платье я захватила с собой, но мама сделала такое лицо, что я поняла, что мне не то, что на её свадьбу, даже на ее похороны нельзя надевать это платье.
По пути из четвертого в пятый магазин к моему неописуемому восторгу, мы зашли в какое-то кафе и, о чудо, там все же нашлась пицца, чем меня знатно порадовала. Я полностью проигнорировала маму и её укоризненный взгляд и с большим аппетитом съела аж три куска. Я чувствовала себя гигантской раздувшейся жабой, но все равно счастливой.
- Теперь на тебя ни одно платье не налезет, - улыбнулась мама мне и, похлопав меня по животу, потащила в пятый магазин.