- Вас кто-то спрашивает, доктор Глоудж. Это машинистка, которая некоторое время работала у нас... Барбара Эллингтон.
Секретарша, видимо, расценила изумленное выражение на лице Глоуджа как отказ, поскольку тут же торопливо добавила:
- Следует ли ей ответить, что вас нет?
Глоудж весь дрожал от неуверенности.
- Нет, не стоит, - сказал он. Затем, чуть помолчав, добавил: Соедините меня с ней.
Когда доктор услышал в телефонной трубке ясный, серебристый голос Барбары, он почувствовал, что готов на все.
- Что случилось, Барбара?
- Мне нужно занести вам документы. - Голос буквально звенел от избытка энергии. - Поскольку полагается их вручить лично, я хотела удостовериться, что вы на месте.
Случай предоставлялся сам собой...
Более благоприятного поворота событий Глоуджу было трудно даже желать. Его второй подопытный вот-вот придет, он сможет сделать вторую инъекцию и непосредственно наблюдать за реакцией.
На самом деле никакой реакции ему заметить не удалось. Передав ему документы, Барбара повернулась спиной, и именно в этот момент Глоудж "выстрелил" в неё сывороткой во второй раз. Девушка не подскочила от неожиданности, не зашаталась. Она спокойно продолжила свой путь, открыла дверь и удалилась.
Но в кабинет Хэммонда она не вернулась. Ожидая резкой физической реакции на вторую инъекцию, она предпочла в момент криза находиться в одиночестве, в своей квартире. Ей стоило большого труда сохранить невозмутимость перед Глоуджем.
Поэтому, выждав столько времени, сколько требовали соображения осторожности, она позвонила Хелен Венделл и передала ей, что не очень хорошо себя чувствует.
- Этого и следовало ожидать после столь тяжкой ночи, - любезно ответила ей Хелен.
- У меня начались головокружения, и к тому же подташнивает, - быстро подхватила Барбара. - Я испугалась и помчалась домой.
- Так вы сейчас у себя?
- Да.
- Я предупрежу господина Хэммонда.
Барбара положила трубку. Последняя фраза Хелен её насторожила. Но она ничем не могла помешать секретарше Хэммонда сообщить тому о её состоянии. Тем не менее это создавало реальную угрозу потери места работы. Слишком ещё рано. Позднее, когда эксперимент подойдет к концу, все это уже не будет иметь значения. Но сейчас...
Может быть, стоило принять кое-какие "страховочные" меры, как это обычно делают служащие. "В конце концов, - подумала она, - ведь должны же быть у меня какие-то симптомы болезненного состояния". Она позвонила врачу и условилась с ним о консультации на завтра. Кладя трубку, она почувствовала, как её захлестнула непривычная ей веселость: "Завтра, после этой второй инъекции, наверняка я буду чувствовать себя прескверно".
Хэммонд появился к концу дня, и Хелен сообщила ему о звонке Барбары. Некоторое время он молчал, погруженный в свои мысли.
- Что-то здесь не так, Хелен, - вымолвил он наконец. - Наверное, я должен был спросить об этом у вас раньше: вы хорошо изучили её личное дело?
Блондинка самоуверенно улыбнулась:
- Я в состоянии наизусть повторить все, чем оно напичкано. Ведь проверкой на безопасность при поступлении на работу занималась я сама. Что именно вам хотелось бы знать?
- Вы хотите сказать, что в личном деле нет ничего особенного?
- Во всяком случае, ничего необычного я в нем не обнаружила.
Хэммонд больше не колебался. Уже давно Хелен пользовалась его полным доверием.
- Очень хорошо, - неожиданно сказал он, поднимая, как бы сдаваясь, руки вверх. - Пусть она воспользуется этим уик-эндом для того, чтобы подлечиться. Предупредите меня, когда она снова выйдет на работу. Прислали ли уже доклад из Новой Бразилии?
- Я его переслала в наш Центр в Милане.
- Серьезно? Тогда соедините меня с Рамоном. Для этого несомненно есть какая-то причина!
Вскоре новые заботы целиком завладели вниманием Хэммонда.
Барбара спала.
И проснулась, когда часы показывали семь часов двенадцать минут.
В этот утренний час было совсем светло. Но узнала она об этом совершенно необычным способом. Девушка вышла из комнаты, чтобы полюбоваться пейзажем... не покидая постели!
Она одновременно была и в постели, и вне дома.
В одно и то же время...
Машинально она затаила дыхание. Понемногу образ улицы стерся, и она вновь очутилась в комнате.
Пораженная тем, что произошло, Барбара вновь задышала полной грудью. Методом осторожного поиска она выяснила, что порог её чувствительности достигал примерно сотни метров.
И это было все, что ей удалось узнать.
Что-то в её мозгу действовало наподобие невидимого зрительного шупальца, способного проникать сквозь стены и передавать оптические изображения предметов в тот участок мозга, который интерпретирует световые ощущения. И эта способность носила вполне устойчивый характер.
Вскоре Барбара заметила черный фургон, припаркованный на углу, и доктора Глоуджа внутри. Она увидела, что тот держал в руках прибор, от которого к его уху тянулся проводок. Казалось, он тайно следит за ней. Вид у доктора был самоуглубленный, маленькие глазки полузакрыты. Она сумела воспринять и степень решимости этого маленького лысого доктора в отношении эксперимента. То, что ей открылось, внезапно испугало ее: Барбара обнаружила беспощадную и безличностную волю, которая никак не совпадала с её собственным радостным и искренним участием в эксперименте Глоуджа.
Для доктора - остро почувствовала она - все живые формы, над которыми он работал, были всего лишь неодушевленными объектами для опытов.
С общечеловеческой точки зрения, его деятельность, безусловно, носила характер безграничной извращенности.
Барбара увидела, что Глоудж отложил аппарат в сторону, завел мотор и уехал.
"Раз Вэнс работал в ночную смену, - подумала она, - то доктор, скорее всего, направляется к нему".
Желая удостовериться в этом, Барбара набрала номер телефона Вэнса. Никто не ответил. Тогда она позвонила в лабораторию. Административный помощник сообщил, что сегодня ночью Стрезер на работу не выходил.
Она забеспокоилась, вспомнив, как мучительно реагировал Вэнс на первую инъекцию. Она подозревала, что доктор уже сделал ему и второй укол, и опасалась, что Вэнс отреагировал на него не лучшим, чем в первый раз, образом.
Барбара быстро оделась и отправилась на машине к своему дружку. Приближаясь к дому Вэнса, она разглядела через стену, что тот был дома. Но на её звонок никто не ответил. Тогда она вошла, воспользовавшись своим ключом. Тот лежал на диване в гостиной и беспокойно метался во сне. Судя по его внешнему виду, у него поднялась температура. Она потрогала лоб: он был сухой и буквально обжигал руку.
Вэнс повернулся и открыл глаза. Его взгляд был затуманен. "А я так хорошо себя чувствую, - печально подумала Барбара. - Почему же он так плох? Что могло произойти?"
- Вэнс, нужно немедленно вызвать врача, - встревоженно сказала она. Как зовут того доктора, который лечил тебя в прошлом году?
- Ничего, все пройдет, - пробормотал Вэнс. И снова заснул.
Барбара села рядом с ним на диван. Внезапно она принюхалась, и ошеломляющая мысль промелькнула у неё в голове: "Ведь это газ!" Но времени действовать у неё уже не было.
Барбара, должно быть, потеряла сознание сразу, потому что уже в следующее мгновение Глоудж склонился над ней, распростертой на полу.
Ученый был спокоен, действовал уверенно и, казалось, был доволен ходом событий. Она уловила его мысль: "С ней все будет в порядке".
Глоудж подошел к Вэнсу. На сей раз он проявил обеспокоенность: "Да... по-прежнему ничего хорошего... Посмотрим, может быть, ему будет лучше от транквилизатора".