Позже я провёл час на беговой дорожке и даже поспарринговал с Аризоной. Руби полезно посмотреть. Он сидел вместе с Коди, пока тот вслух проговаривал названия наших приёмов, рассказывал, что мы делаем и зачем.
После душа мы с Аризоной уселись в кабинете пообедать. Было приятно пообщаться с другом вне зала. Прямо-таки светясь от счастья, он рассказал о беременности Лашоны и о последнем УЗИ. Я же рассказал о том, что Клоди на днях ночевала на нашем диване, и о сегодняшнем предложении Киры.
Аризона задумчиво кивнул.
— Непросто. Сложно не привязываться…
— Но? — подтолкнул я, понимая, что Аризона аккуратно подбирает слова.
— Просто будьте осторожны. Всегда сложно, когда дело касается детей.
Я кивнул.
— Ага. Понимаю. Они чертовски выносливые, и в то же время хрупкие, будто стекло.
Аризона медленно расплылся в улыбке.
— Уже говоришь как папаша.
Я нахмурился.
— Едва ли.
— Завели собаку?
— Не-а, может на этих выходных или на следующих.
Аризона прыснул.
— Погляди-ка. Сначала собака, следом ребёнок. Так и будет.
Я помотал головой.
— Чувак, не думаю, что я готов к детям.
— Ерунда, — ответил Арзиона. — Видал я тебя с местными ребятами.
— И почему я захочу ещё, если у меня здесь на руках почти двадцать?
Аризона захохотал, мотая головой, будто я упускал нечто очевидное.
Коди крикнул из-за двери:
— Эй, Мэтт! Такси у входа.
— Спасибо.
Я протянул кулак Аризоне, тот стукнул.
— Вернусь после двух.
— Повеселись.
Я скривился.
Предчувствую, что сеанс у психотерапевта весёлым не выйдет.
* * * *
— Мэтт, что тебя тревожит? — поинтересовалась Тамара.
Я вздохнул и откинул голову.
— Дети.
— Дети в клубе? — уточнила она. — Клоди?
— И её брат, Рубен. — Следом добавил: — И то, что Кира мучится.
— Мучится из-за чего?
— Из-за того, как живут эти дети. Думаю, Руби связался с плохой компанией. Очень вероятно, что он подрабатывает наркокурьером, — объяснил я. — Я пристраиваю его на учебную программу, чтобы он мог получить школьный диплом, а потом спортивную стипендию в колледже, но он ещё совсем юн…
— Что ты в связи с этим чувствуешь?
Всегда сводится к чувствам.
Я не стал закатывать глаза и ответил:
— Беспомощность. Сожаление. Злость из-за того, что маленькие дети должны справляться с проблемами, которые вынесет не каждый взрослый. Что их лишили всех шансов.
Тамара долго молчала. Как обычно, подталкивала заполнить тишину. И я по глупости так и сделал.
— Кира спросил Руби и Клоди, не хотят ли они сегодня переночевать у нас.
Врач приподняла бровь.
— Правда?
— Да.
— И ты не против?
— Конечно нет, — сообщил я. — Не знаю, Тамара. У меня ощущение, что вы зациклились на детях. Каждый раз, когда я их упоминаю, вы сразу становитесь пассивно агрессивной…
— Пассивно агрессивной?
Я вздохнул.
— Будто осуждаете меня или вроде того.
Женщина вновь замолчала, но скорее задумчиво.
— Я не осуждаю тебя, Мэтт. Я хочу, чтобы ты ставил под вопрос то, в чём не привык сомневаться. Моя работа — помогать тебе обдумывать решения, прошлые и будущие, анализировать эти решения и задавать верный курс…
Я поднял ладонь, прерывая.
— Читал инструкцию.
Тамара улыбнулась и медленно выдохнула. Интересно, сколько самоконтроля ей потребовалось, чтобы не вздохнуть нарочито. Или не бросить в меня что-нибудь.
— Простите, — сказал я.
— Ты испытываешь стресс, — урезонила женщина. — Тебе позволено говорить о переживаниях, Мэтт. Ты потому здесь и оказался.
Я сделал глубокий вдох, изо всех сил игнорируя объективный рационализм Тамары.
— Могу я спросить кое-что?
— Конечно.
— Заключение о моём полугодовом лечении должно быть уже готово, — сказал я. Утверждение, а не вопрос. — Каковы ваши рекомендации?
Тамара улыбнулась.
— Мэтт, ты знал, что затея с лечением — долгосрочная. И теперь раздражён, что продвигаешься не так быстро, как хотелось? В этом проблема? — поинтересовалась она спокойно. — Если дело во мне, то я подыщу другого психотерапевта.
— Не хочу я другого врача, — вспылил я в ответ. — Не хочу начинать с начала. Мне хочется поправиться, и я готов к продолжительному процессу — в конце концов, мне прилично досталось, и потребуется время. Просто мне кажется, словно в детях кроется какая-то проблема, будто вы ждёте неудачи.
— Будто я жду неудачи? — переспросила женщина. — Или неудачу ожидаешь ты?
Я приоткрыл рот, желая опровергнуть её дурацкое предположение, но не решился. Закрыл рот и молча уставился в окно.