— Пора в кровать. — Повел нас обратно в спальню.
— Я не помылся…
— Плевать, — перебил я. — Просто хочу лечь с тобой вместе.
Кира, одетый лишь в пижамные штаны, забрался на постель. Я разделся до белья и присоединился. Прижался ближе, обнял — и Кира стиснул меня в ответ.
— Мэтт, — пробормотал он возле моего уха. — Представить не могу, что пережили дети в одиночку.
Я мог.
Слишком хорошо.
И из-за этого не спал почти всю ночь.
Глава 11
— Не останавливайся, выскочка, — скомандовал я Клоди. Она помешивала венчиком тесто. — Нужно избавиться от всех комочков. Никому не понравится куча муки в блинчиках.
— У меня рука устала, — пожаловалась девочка.
— Давай. — Я протянул ей лопаточку. — Осторожнее, не касайся сковороды. Горячо.
— Да ну, — заявила Клоди. — Она ведь на плите стоит.
— Не нукай мне. — Я быстро закрутил венчиком. — Просто предупредил.
— Почему у вас нет вафельницы или блинницы?
Я глянул вниз на малышку, размахивавшую лопаткой.
— Потому что мы не едим блины. Сегодня особенный случай.
— Особенный, потому что мы с Руби здесь.
Я подтолкнул её бедром.
— Да ну.
Клоди подбоченилась и задрала голову.
— Не нукай, — повторила она мои же слова, а затем посмотрела на Киру и Руби, сидящих за столом, и закатила глаза.
Кира нарезал фрукты, Руби накрыл на стол по подсказкам сестры, и утро выдалось довольно приятным. Мы проснулись рано, Кира сходил на пробежку, а я остался дома, чтобы не бросать детей в одиночестве. Дожидаясь, пока они проснутся, я прибрался и запустил стирку.
Очевидно, ребята впервые за долгое время оказались в кровати и даже в незнакомом месте дрыхли как сурки. Потому завтракать сели позже обычного, но мы не возражали. Кира собирался на работу только после обеда, я не планировал никаких срочных встреч, а у Руби тренировка с Аризоной намечалась ближе к вечеру, так что можно было не спешить.
Мы поели блинчики с ягодами и кленовым сиропом, и Клоди, защищая мою честь объявила, что я готовлю «прилично». Даже Руби, казалось, заметно расслабился. Он рассмеялся, когда малышка сообщила Кире:
— Вчерашние поджаренные сэндвичи были очень хороши, но наши с Мэттом блинчики — лучше.
— Но смотри какой бардак! — пожаловался Кира.
— Не важно, — решила девочка. — Мы готовили, а прибирать вам двоим. Да, Мэтт?
Мы стукнулись кулаками. Наш смех оборвал стук в дверь.
Руби вытаращил глаза и застыл. Я заметил, как он высчитывает расстояние между собой, сестрой и задней дверью, думает, сможет ли сбежать. Всегда имей запасной план. Это стало инстинктом.
— Мальчики! — позвал знакомый голос. — Вы дома?
Я облегчённо выдохнул, Кира улыбнулся Руби.
— Всего лишь моя мама.
Он встал, по-прежнему улыбаясь, хоть и слегка вымученно, и показал жестами: «Моя мама. Чёрт, это моя мама!».
— Иду, мам! — выкрикнул он.
Да уж, становилось всё интереснее.
Кира открыл дверь, и я услышал бормотание Юми том, что она не желает застать нас двоих в постели. Её голос прозвучал громче, ближе к кухне.
— Мальчики, что готовите? Пахнет вкусно…
Юми зашла и умолкла, за её спиной показались Кира и Сэл. Женщина сначала заметила Клоди, потом Руби, следом посмотрела на меня. Клоди наклонилась ближе ко мне, почти спрятавшись за спину, а Руби, кажется, готовился сбежать.
— Мама, — заговорил Кира. — Это Клаудия и Рубен. Они ночевали у нас. Он присел за стол рядом с мальчиком и похлопал испуганного ребёнка по спине. — Это мои родители.
— Привет, — неуверенно произнесла Юми. Такой же настороженный Сэл помахал.
Клоди поздоровалась. В повисшей тишине её голос прозвучал очень тихо.
Юми перевела взгляд на нас с Кирой и показала: «Что происходит?»
Кира ответил жестами: — Мам, не сейчас.
— Эй, ребята, — обратился я к детям, вставая и начиная собирать грязные тарелки. — Как насчёт выйти во двор? Поможете мне кое с чем. Я поставил тарелки в раковину и открыл заднюю дверь для детей. Показал Кире: «Хорошо?»
Он кивнул.
— Спасибо.
Ему понадобится минут десять, чтобы рассказать предысторию, и ещё десять — чтобы объяснить Юми, почему мы не признались раньше. Она, конечно, отнесётся нормально к детям в доме, но, скорее всего, расстроится из-за нашего молчания. Оставалось надеяться, что Кира предупредит не упоминать школу, дом или родителей.
— Почему они говорят руками? — спросила Клоди, поднимая на меня глаза и щурясь от утреннего солнца.
— Папа Киры, мистер Франко, глухой.
— Как ты?
— Вроде того. Я слышу одним ухом, а он не слышит вообще.
— Почему тогда ты не разговариваешь руками? — поинтересовалась она, изображая приём карате.