Девочка помотала головой, её глаза вновь наполнились слезами.
— Пожалуйста, не заставляй меня возвращаться.
Я привлёк малышку ближе и погладил её по голове.
— Всё хорошо, выскочка. Невольно задумался, когда вообще этого ребёнка обнимали в последний раз, когда она хоть как-то контактировала с людьми кроме брата. Депрессия и изоляция научили меня одному — общение с другим человеком и прикосновение могут подлечить израненную душу. — Хочешь обняться?
Клоди выпучила глаза, несколько раз моргнула, её губа снова затряслась. Я склонился ниже и притянул девочку в крепкие объятия. Наверно, я её шокировал поначалу, но она вскоре расслабилась.
— Прости, что я потеряла твой рюкзак.
Я отстранился, взяв её за плечи.
— Не извиняйся. Это не твоя вина, поняла?
Клоди кивнула, по-прежнему грустная.
— Пошли, сегодня у нас много работы. — Я попытался её развеселить.
Девочка притихла в машине, молчала на протяжении нескольких кварталов, но, наконец, заговорила:
— А почему ведёшь ты?
— Иногда я сажусь за руль, — напомнил я.
— У тебя не кружилась голова?
— Нет. — Я посчитал, сколько прошло времени. — Уже довольно давно.
— Ты вылечился?
Я улыбнулся.
— Не-а. Головокружения приходят и уходят, как им заблагорассудится.
— Из-за чего?
— Иногда, потому что я резко повернулся, иногда из-за стресса, иногда вообще просто так.
— Так значит, когда угодно.
— Вроде того.
— Но в последнее время тебе лучше?
— Верно. Как-то всё наладилось.
Клоди чуть улыбнулась и кивнула, а я осознал, что ей, должно быть, очень непросто слушать о моей прекрасной жизни, когда её… не особо прекрасна.
— Итак, — сменил я тему. — Сначала поход по магазинам, а после поедем за Оскаром. Как звучит?
— Хорошо. — Девочка улыбнулась искреннее.
— Великолепно. Я хочу купить подарок для малыша Аризоны и Лашоны, и не представляю, где начать. Так что ты главная.
Теперь она сияла.
— Круто.
Тем мы и занялись. Клоди выбрала для ребёнка плюшевого мишку, а я добавил несколько комбинезончиков для новорождённых. Девушка в магазине предложила убрать их в сумку для подгузников, так что её я тоже купил. Мы глянули на рюкзаки для Клоди, но девочка лишь сморщила нос. Зато я уговорил её выбрать несколько пижам. Сказал, что старая футболка всё равно не слишком подходила, так что Клоди нехотя указала на новые комплекты с майками и шортами. Они были розовые с цветочным принтом и очень-очень девчачьи.
Именно такие, какие должны быть у маленькой девочки.
Вернувшись к нам домой, Клоди сразу бросилась к Оскару. Не знаю, кто из них был в большем восторге. Клоди играла с собакой во дворе, а я рылся в гардеробе гостевой спальни, когда у меня зазвонил телефон. Юми.
— Мэтти, я думала о вашем этом псе.
— Хм, почему?
— Ну он же дома совсем один.
— Он в порядке, — начал я.
— Нет, не в порядке, — перебила женщина. — Вдруг он испугается.
— Юми, я прямо сейчас дома. Оскар отлично себя чувствует. Мы вывели его на пробежку утром…
— Почему дома? Ты не на работе?
— Скоро буду возвращаться. Я нашёл то, что искал в гардеробе, запихнул всё остальное обратно и захлопнул дверь. — Закончу в шесть и поеду за Кирой.
— Я еду, — заявила Юми и бросила трубку.
Я вздохнул, убирая телефон в карман. Надо ли гадать, в кого Кира такой упрямый. Крошечная Юми была воплощением абсолютной силы, с которой приходилось считаться. Я её обожал.
Захватив сумку, я вышел во двор. Хорошенько встряхнул старый рюкзак.
— Вот, Клоди, как насчёт него?
Я протянул ей ненужный рюкзак Киры. Простой белый с небольшим логотипом «Найк» и сломанной молнией.
— Застёжка работает не очень хорошо, — проговорил я. — Но можешь забирать.
Лицо Клоди просияло, и я знал, что мы отыскали правильную сумку.
— Правда?
— Правда. Раньше он принадлежал Кире, но теперь у него есть новый. А этот просто запасной. Он твой.
— Кира не будет против?
— Нисколько.
Девочка подбежала и забрала рюкзак.
— Круто, и он похож на мой старый. Ну, тот, который ты дарил.
— Теперь у тебя есть новый. И, Клоди, послушай: иногда вещи отбирают. Это отстойно и несправедливо, но случается. Не переживай насчёт сумки или укравших её детей. Забудь. Они не стоят того, чтобы расстраиваться.
Клоди пожала плечами, уставившись на рюкзак.
— Не важно. Я туда не вернусь. Спасибо, что ты помог нам. Не думай, что мы не ценим, потому что мы очень ценим, но тот дом — не для нас.
Оскар улёгся на траву животом и заерзал. Он лучился удовольствием. Клоди рассмеялась.
— Что он делает?
— Чешет животик о траву. Не хочешь ему помочь? Почеши заодно грудь и шею. Ему понравится.