— Пора вставать, соня. И надень штаны. Клоди в гостях, помнишь?
Он усмехнулся в подушку, и перед уходом я шлёпнул его по ягодице.
Кира отправился на пробежку, пока я наблюдал за играющей с Оскаром девочкой, после, по пути на работу, он подвёз нас с Клоди в БК. Руби там не оказалось, утро закончилось, минуло и время намеченного занятия с Аризоной, но мальчик не появился.
Клоди поглядывала на дверь и, несмотря на наши усилия её занять, постоянно отвлекалась и была совершенно несчастна.
И вот, после обеда, в середине детского урока, Руби заявился. Он был одет в подаренные нами шорты UFC, свои чудовищные флюоресцентные ярко-зелёные кеды и новую безрукавку. Новую или украденную. Одежда не имела значения, потому что выделялось кое-что другое.
Его глаза остекленели.
А на лице застыла глупая, самодовольная ухмылка.
В мгновение ока во мне зажглась бушующая ярость.
— Коди? — позвал я. — Возьмёшь класс вместо меня? Я не оглянулся, а сразу пошёл к двери кабинета. Указал на Руби. — Мой офис. Сейчас же.
Я ждал, когда он зайдёт, мальчишка не торопился, и мой гнев рос с каждым его химически замедленным шагом. Дверь за нами захлопнулась. Не к месту тут мой принцип «открытых дверей».
Я изо всех сил постарался сдержать злость.
— Где ты, чёрт возьми, шлялся?
Руби отступил на шаг и широко распахнул отяжелевшие веки. Все его движения были заторможены.
— Блядь, Руби, что ты принял?
Он пожал плечами и нахмурился.
— Хрен знает.
— Как это выглядело?
Он снова пожал плечами, но не ответил.
— Кто тебе это дал? Хотя знаешь. Забей, я и так понял. Я же велел тебе держаться подальше, Рубен. Они тебя прикончат. Ты выполнишь несколько поручений, получишь немного налички, немного таблеток, немного порошка. Знаю, ты считаешь, что лёгкие деньги помогут, но блин, Руби. Здесь у тебя реальный шанс!
Мальчик вновь пожал плечами, будто ему было плевать.
— Деньги есть деньги, мужик. Нужно покупать еду и вещи для Клоди. Нельзя оставаться в том отстойнике, куда ты нас отвёз. Клоди его ненавидит. Его голова чуть качнулась вперёд, а расширенные зрачки сфокусировались на мне через несколько секунд. — Просто пытаюсь заботиться о ней.
— Заботиться? — Я ткнул пальцем в него. — Ты не в состоянии о ней позаботиться. Я был чертовски зол. — Ты в курсе, что она пришла сюда прошлым вечером и попросила Джамаля позвонить мне, потому что была одинока и напугана? Всю прошлую ночь и сегодняшний день она была несчастна и до ужаса переживала о тебе!
Мальчик побледнел, и я на секунду попытался успокоиться. Конечно, я по-прежнему злился. Господи, хотелось схватить пацана за тощую шею и ткнуть носом в то, что ускользало у него из рук. Но ведь он всего лишь и был пацаном. Ребёнком, пытающимся сделать всё, что в его силах. Я думал, что научил его, показал возможность лучшей жизни. Ему лишь нужно было потрудиться.
— Понимаю, тебе нужны деньги. Понимаю. Ты хочешь жить лучше и считаешь обещание лёгкой наживы решением, но, честно, это не так.
— Что ты вообще понимаешь? — оскалился он. — Ты понятия не имеешь, как мы жили, как тяжело было. И ты не знаешь Дариуса и Тайлера. Они нормальные, они приглядывают за мной. Поэтому отвали, чувак.
— Знаешь что, Руби? — процедил я сквозь стиснутые зубы. — Я даже разговаривать с тобой не могу. Но скажу вот что. Клоди сегодня вечером идёт домой со мной. С тобой она никуда не пойдёт. И бесись сколько влезет, но ты прекрасно понимаешь, что там, куда ты собираешься, для Клоди места нет.
Мальчик как будто бы хотел поспорить, но точно понимал мою правоту. И его любовь к Клоди пересиливала злость на меня. Я указал на дверь офиса.
— Выметайся и скажи сестре, что ты сегодня занят и хочешь, чтобы она осталась с нами. И не смей её расстроить, потому что каждая слеза разбивает мне сердце.
Руби открыл рот в попытке заговорить, но, в конце концов, опустил взгляд и кивнул.
Я шумно выдохнул. Мне очень хотелось обнять парнишку и убедить, что всё будет хорошо, но я сомневался. Он нарушил правило клуба о наркотиках, и не единожды. Буквально «уловка двадцать два» (прим.пер.: логический парадокс, взаимоисключающие условия): Руби вот-вот потеряет место в учебной программе, и это толкнёт его дальше по пути наркобизнеса — которого должен был бы избегать благодаря учёбе.
— Я приду завтра утром в десять, — проговорил я, даже не скрывая гнев в голосе. — Лучше бы тебе появиться, и мы обсудим твоё положение в программе, потому что сейчас я не уверен, сохранишь ли ты его.
Я подошёл к двери, но обернулся, прежде чем открыть. Руби выглядел подавленным и несчастным.