— Какие еще преступления? — Генри удивленно поднял брови.
— Хер их знает. Не в курсе, как вот эта вся политика работает? Мы тут явно в проигрышным положении, так что в дружбу с нами будут играть только первое время. На добровольной, мать его, основе. Ай, черт!
Гаечный ключ соскочил, и Шеп раздраженно долбанул им по тележке. Он снова вытер пот и устало шлепнулся задницей на землю.
— А как перестанем пользу приносить, на кой хрен им нас кормить? У них поди своих ртов хватает. Так что раскопают что-нибудь и будут ждать подходящего момента. И потом хлоп! Вздернут, чтобы патроны не тратить, и скажут что-то вроде: «Вот они какие плохие оказались! Все по закону, все по уму!». Лицемеры херовы.
— Тогда зачем мы с ними договариваемся?
Шеп уставился на Генри. Конечно, этот здоровый свин был тупой как пробка, но хотя бы по причине здоровья, а Генри был просто туп. Вот и все.
— Башкой своей подумай. Чтобы вытянуть из них побольше добра и свалить, пока нас не кокнули. Усек?
— Усек, — парень поправил тонкую шапку, из-под которой торчали длинные космы, и кивнул. — Типа игра такая. Кто кого первым нагнет.
Шеп с издевкой похлопал в ладоши.
— Да ты, едрить, гений. В натуре этот, как его… политолог. Теперь можешь с гордостью говорить, что прохавал, как мир работает. Возьми с полки пирожок и дуй, олух, грузить барахло!
Вздрогнув от резкого крика, Генри обиженно насупился и потопал обратно в закусочную за остальными вещами.
— Сука, да с кем я живу, — со вздохом Шеп почесал отросшую щетину. — С такими и сам дебилом станешь, неудивительно. А ведь работал раньше на заводе. Уважаемым, твою мать, человеком был. Квартира, машина, телка. Не бог весть что, но уж получше всякой низкосортной швали. А теперь…
Он посмотрел на гаечный ключ и со злости кинул его в стену.
Ключ со звоном стукнулся о камень и свалился на землю, а мелкая крошка тут же стала подниматься вверх.
— Гребаный дед там опять развлекается, — мужчина задумчиво пробормотал, наблюдая, как пыль летит по ветру. — Под седьмой десяток, а все туда же, чертила старый. Мне б в его возрасте такое здоровье. Небось еще всех нас переживет. Да-а-а…
От протяжного вздоха с губ его сорвалось облачко пара. Шеп, крякнув, поднялся на ноги и пощупал между ног.
— Мне б тож яйца облегчить перед выходом не мешало. Да и тебе, здоровяк, на пользу бы…
Следующие слова застряли у него в глотке.
Шеп повернулся, чтобы окликнуть немого, и тут же ошарашенно застыл, когда пламя костра вырвало из темноты чей-то сгорбленный силуэт.
— Сзади!
Опомнившись спустя мгновение, он заорал, но было слишком поздно. Знакомое бледное лицо разведчика, измазанное в пыли, будто призрак выглянуло из-за плеча немого, а в следующую секунду серебристое лезвие ножа разрезало с шорохом воздух, по саму рукоять погрузившись в толстую бычью шею.
Немой завизжал – и прям свинья, подумал мимоходом Шеп.
Боров схватился одутловатыми пальцами за шею и неуклюже пошатнулся. Нож снова мелькнул, теперь темный и окровавленный. Клинок несколько раз воткнулся в одно и то же место, остановившись, только когда раненный с воем ударил локтем куда-то назад.
— Т-твою мать!..
Шеп мотнул головой, сбрасывая наваждение. Слишком давно он не сталкивался с подобными ситуациями, поэтому от неожиданности замешкался и потерял драгоценные секунды.
Тренированными движениями он снял с плеча двустволку и вскинул ее перед собой, уперев приклад в ложбинку между плечом и ключицей.
— В сторону, идиот! Отойди в сторону!
Немой с криком неистовствовал. Его огромное тело крутилось на месте, молотя по воздуху руками, а из глубокой раны на шее хлестала во все стороны свежая кровь, поливая ссохшуюся землю. Ноги едва его держали. Пошатываясь, он пытался поймать и придушить своего обидчика, как делал это неоднократно со многими жертвами, однако неясный силуэт каждый раз умело уклонялся, не забывая в ответ тыкать ножом.
Раз, два, три…
С каждой секундой ран в теле борова становилось все больше, и кровь вытекала как из прорвавшейся плотины. Грудь, живот, пах, порезы на руке – боль захватывала его крошечное сознание, а близость смерти внушала панический ужас.
— Сука, да отойди ты в сторону! — продолжал орать Шеп, пытаясь прицелиться в юркого разведчика.
Рука немого метнулась к карману. Скользкими пальцами он обхватил рукоять револьвера и принялся палить во все стороны. Молчаливая пустошь внезапно оживилась, наполнилась звуками и огнем.
— Гребаный аутист!
Выругавшись, Шеп пригнулся, чтобы его ненароком не задело, и прыгнул за груженую телегу.