Гейдж рассмеялся, наслаждаясь тем, как вытащил такой удивительное признание в чувствах от своего обычно угрюмого, молчаливого шефа.
— Лучше, чем хорошо. Просто высший класс.
————————
[1] Итальянское блюдо из куриной грудки, филе сначала обжаривается в панировке, а затем запекается с томатным соусом и сыром, что делает его нежным и сочным.
[2] Блюдо из курицы — отбитые куриные грудки готовятся с вином Марсала и грибами
[3] Мирпуа, или суповая зелень — овощная смесь в европейской кухне из корнеплодов, луковых и столовой зелени, которая добавляется в бульон для придания ему аромата.
[4] ироническое название одного из видов вестерна, сделанного в Италии или Испании
[5] имеется ввиду момент из Звездных войн. Вейдер собирался заморозить Хана в карбоните, и прежде чем он сделал это, принцесса Лея призналась Хану в любви, а он ответил "Я знаю"
Эпилог
— Уверен, что можешь справиться с этим?
Гейдж ударил Брейди осуждающим взглядом.
— Вся эта сила, вибрирующая между моих ног, заставляет мои яйца дрожать, а мой чле…
— Просто надень шлем, Золотце.
С пиратской усмешкой, бормоча “не прошло и гребаных три года”, Гейдж закрепил шлем и расположил свои длинные, сильные ноги по бокам от бедер Брейди. Боже, чувствовать его у себя за спиной было подобно раю, и не только на байке. Воспоминания о тех ощущениях, когда грудь Гейджа прижималась к спине Брейди в душе, когда они спали, и да, на столе в “Смит & Джонс” (наконец-то), поддерживали Брейди, когда они были не вместе.
Жизнь была слишком жестокой и запутанной, чтобы предполагать, что любовь могла все исправить, но это было началом. Брейди посещал терапевта, выговариваясь за двойную плату в час, надеясь увидеть прогресс раньше, чем обанкротится. Хоть Брейди и не был согласен с тем, что это ему на пользу, Гейдж навещал свою маму, а затем выливал свое разочарование на Брейди. Сдерживать обещание и продолжать быть опорой Гейджу было не всегда легко, но это было частью того, что называли отношениями.
— Итак, это… свидание? — голос Гейджа был полон притворной насмешки.
— Заткнись, умник, и держись крепче.
Брейди пообещал прокатить Гейджа на байке, и теперь, когда его плечо полностью излечилось, смог выполнить обещание. Стоял ранний октябрь, начинало холодать, но жар, исходящий от рук, обхватывающих его талию, более чем компенсировал это. Гейдж быстро разобрался в этом деле с крепкими обнимашками и ловко наклонялся на поворотах. Они вдвоем, идеальная синхронность.
Их конечной целью был "Драйв", но Брейди сначала нужно было кое-где остановиться. Послеобеденное движение на Западной Авеню было плотным, поэтому у них заняло какое-то время добраться до места назначения.
— В чем дело? — услышал он из-за спины, когда они припарковались. Брейди так хотел обернуться, чтобы засвидетельствовать тот момент, когда Гейдж поймет, где они оказались и почему. Вместо этого он растянул предвкушение еще на пару захватывающих мгновений.
Одно.
Второе.
— Эй, куда, черт возьми, я делся?
Сняв шлем, Брейди оглянулся через плечо. Гейдж тоже сбросил свой шлем, чтобы подчеркнуть свое раздражение. По-видимому, не удовлетворившись такой свободой, он спрыгнул с байка и указал наверх.
— Этот билборд должен быть занесен в городской реестр исторического забвения!
— Исторического забвения?
Гейдж махнул рукой в направлении билборда на углу Западной и Диверси.
— Скажи своему лучшему другу, мистеру мэру, вернуть все, как было. Этот котенок и мое горячее тело сделало кучу людей счастливее. Каша, — он c отвращение снова показал на замену, рекламу ирландской овсянки, — не сделает счастливым никого.
Брейди устроил свой шлем на сиденьи между ног.