— Около часа назад.
— Значит, тебе придется подождать еще три, — место не изменилось за пять или что-то около того недель, когда он приходил сюда последний раз ночью и ушел в раздражении. На стенах плакаты с едой, те французские, которые есть у каждого студента колледжа. Но эти были в рамках и, наверное из-за того, что их было много, — шикарно смотрелись на фоне терракотовой кирпичной стены. Все то же одно древнее твидовое кресло, самое мягкое место в шикарном огромное лофте, который имел много острых углов, как и мужчина, стоящий перед ним.
Знаете, что говорило это одинокое кресло? Мне никто не нужен, вот что.
Гейдж поставил медикаменты на кухонный островок, а куртку повесил на спинку высокого стула. Работа сделана. Время уходить и раздобыть немного дури перед тем, как совершить свой еженедельный загул по прекрасным окрестностям Ломбарда. Вот оно, счастье.
Если бы только Брейди не смотрел на него так, словно хотел что-то сказать.
— Что? — спросил Гейдж, скрестив руки на груди.
Брейди пожал плечами и поморщился, поняв, что забыл о своей травме. В любом другом случае, Гейдж улыбнулся бы над тем, как мило это выглядело, но прямо в эту минуту? Он этого не чувствовал.
— Брейди, выкладывай.
— Мне нужно принять душ, но боюсь, будет охрененно больно снять рубашку.
— Вот черт. Ты же вывихнул плечо, идиот.
Глаза, цвета насыщенного какао, встретились с серебристо-синими глазами Гейджа. Это был момент между ними, потрескивающий от осознания того, что именно сейчас изменится. На протяжении этих пары недель минета-для-одного, Гейдж ни разу не видел этого мужчину без рубашки. Он наслаждался краткими проблесками татуированных рук парня, приоткрывающейся кожей его шеи, требующего, чтобы его облизали, треугольника его горла. Будто какое-то шоу “Театр Шедевров”[1], где парень преодолевает все трудности ради вида затянутой в чулок лодыжки девушки.
— Что ж, пошли, — Гейдж направился к ванной, разрываясь между стремлением поскорее покончить с этим дерьмом и раздражением от того, насколько возбужденным его сделала перспектива увидеть полуобнаженного Брейди. Он включил душ. У Брейди была одна из этих отпадных штуковин со множеством ручек, позволяющих варьировать режим от “лесного дождика” до “в любом случае, мне не очень-то была нужна вся эта кожа”. Поверните что-то не так и получите Восточное побережье.
Обернувшись, Гейдж обнаружил Брейди, замершего на пороге ванной и выглядящего так, словно его будущее было под угрозой ядерного уничтожения. Жар устремился к паху Гейджа при мысли о том, что он впервые увидит парня, — нет, этого парня, — обнаженным.
“Какого хрена! Парню больно. Как насчет того, чтобы попридержать своего внутреннего кобеля?”
— Иди сюда.
Брейди подошел, взгляд его темных, греховных глаз был настороженным.
— Знаешь, я ведь фельдшер скорой помощи. Я могу сделать это не таким болезненным для тебя, — Гейдж мог бы — хотел бы — сделать все это профессионально. Аккуратно вытащив ремень, он положил тот на туалетный столик, затем скользнул пальцами под подол футболки Брейди. Потянул на пару дюймов вверх и Брейди поморщился. — Больно?
Мистер Мачо покачал головой.
— Есть ножницы?
— Правый ящик.
Гейдж вытащил их.
— Так намного проще.
Брейди кивнул и прикусил зубами нижнюю губу, так что та стала влажной. Гейдж подавил стон. Продолжив в том же духе, Брейди обнаружит себя согнувшимся над этой раковиной с джинсами на лодыжках и Гейджем, входящим глубоко в его горячую з... так на чем мы остановились?
Он начал разрезать ткань, прокладывая путь от пресса Брейди к его груди. С каждым открывающимся дюймом, пульс Гейджа ускорялся. Кожа, мускулы, тату — все это виделось размытым, пока Гейдж разрезал футболку до шеи и снял ее со здоровой стороны Брейди. Затем аккуратно стянул с поврежденного плеча.
Горячо. Чееееерт.
Чувак был в прекрасной форме, о чем Гейдж мог судить по тому, как одежда облегала его, словно вторая кожа, но с голым торсом, он был мифо-мать-его-логическим. Скульптурные мышцы от таскания кастрюль и мешков с картофелем, искусно покрытые яркими чернилами на груди, притягивали жадный взор Гейджа. Здесь в полной мере было представлено искусство Дарси: военные тату, которые он ожидал увидеть, в память о времени, проведенном Брейди на службе, но более удивительным был целиком вытатуированный на всем плече волк. Благородство и опасность в одном поразительном, дерзком изображении.