В задумчивости Ирка дожевывает второй кусок нелюбимого ею песочного торта. Так было и в школе, где мы учились с ней в одном классе: никогда не принося с собой ничего, Ирка налетала на мои конфеты, предварительно заметив, что вообще-то она их не любит… Подзываю Хвоста. Он, как и я, сластена. Пес заглатывает огромный кусман мгновенно и снова просительно-голодным взглядом гипнотизирует торт.
— Да выгони ты его отсюда! — психует подруга. — Еще его тортами кормить! Морда не треснет?
— У него не треснет. Слушай, а чай покрепче нельзя сделать?
Иркин чай неизменного бледно-желтого цвета, почти безвкусный. Я каждый раз прошу сделать покрепче и погорячей и каждый раз получаю чуть подкрашенную еле теплую воду.
— Сначала сходи к врачу, проконсультируйся, — советую ей.
— Ага, сходи. Скажет — резать — и что?
— Не знаю, Ир. Но если она растет, так оставлять нельзя.
— То-то и оно… Как твой козел, звонит?
— Нет. Давно уже.
Ирка произносит длинную нецензурную фразу, доказывающую козлиное происхождение моего мужа. Потом пожимает плечами:
— Зачем тебе вообще это надо?
— Что?
— Ну, рожать. Да еще без мужа. И в кризис. Хочешь внести посильный вклад в решение демографической проблемы?
— Просто хочу ребенка.
— Нет, мне этого не понять. Знаешь, иногда даже кошмары снятся, будто я забеременела. Просыпаюсь в холодном поту, лежу и думаю: какое счастье, что это был всего лишь сон… Ты, кстати, на консультацию к психотерапевту сходить не хочешь? Тебе бы надо.
— Может, мне лучше у тебя проконсультироваться?
— Не-е. Я для тебя не авторитетный специалист.
— Это точно.
— Нужен кто-то, кому ты сможешь довериться.
— Мне кажется, Ир, я никому не смогу довериться. Как представлю этакую авторитетную доброжелательную тетечку: «Как давно у вас не было интимных отношений с мужем?» или что-нибудь в этом роде. Противно.
— Да, фигня. Но ты хотя бы сама с собой работаешь?
— Нет, я решила оставить себя в покое. Во всяком случае пока.
— Но хоть пыталась?
— Помнишь, есть такая методика самовнушения: развесить по дому таблички с надписями: «У меня все хорошо», «Я счастлива», «Я радуюсь каждому новому дню» и так далее…
— Ну, развесила?
— Развесила. Посмотрела на них с неделю, потом разорвала и выкинула в мусорное ведро. Оказалось — других утешать намного легче.
— Насть, я серьезно.
— Серьезно нельзя. Мне кажется, единственный способ не сойти с ума — вовремя пошутить.
11
Прошло две недели после последнего посещения кабинета Зои Басанговны.
Когда я вхожу, она что-то быстро и сосредоточенно пишет и, не поднимая головы, повелевает:
— Садитесь.
Кладу на край стола конфеты.
— А, это вы, — опознают меня, — сейчас, подождите, пожалуйста, минуточку.
Вскоре она уже привычно улыбается мне, взвешивает, листает мою карту.
— Через три недели в декрет. Как раз к Новому году. Придете за неделю, мы все с вами оформим. Кстати, и родовой сертификат тоже. А сейчас на УЗИ, пойдемте.
Вот и конфеты помогли. Невзирая на слабые протесты вооруженной талонами очереди, мы проскальзываем в кабинет, и Зоя Басанговна распоряжается:
— Танюш, посмотришь девочку?
Танюша, дородная женщина лет пятидесяти с крашеными ядовито-желтыми волосами, черными у корней, разглядывает на экране какие-то размытые контуры будущего человечка, одновременно водя по животу лежащей на кушетке беременной каким-то прибором.
— Все, одевайтесь! — командует она. — А вы, — оборачивается ко мне, — раздевайтесь!
Я ложусь, врач швыряет в меня торопливые вопросы.
— Сколько полных лет?
— Тридцать два.
— Беременность первая?
— Первая.
— Аборты делали?
— Нет.
Записав мои ответы, Танюша всматривается в экран, куда летят невидимые позывные моего малыша.
Проходит несколько минут.
— А что вы там видите? — наконец не выдерживаю я.
— Лежите спокойно. Все, что надо, вам сообщит лечащий врач.
Может, ей тоже надо было принести конфеты?
В полной тишине слышно только многозначительное жужжание прибора.
Танюша смотрит на экран, доверяя тайну увиденного только моей карте.
И тут я не могу удержаться от вопроса, который, наверное, задают все женщины.
— А у меня кто — девочка или мальчик?
— Вы прям все думаете, что УЗИ делается только для этого! — раздражается врач.
— Нет, конечно. Но уж очень любопытно.
Танюша смотрит на меня с превосходством человека, владеющего важным секретом, и загадочно говорит: