— А можно заглянуть? — спросил Викторенко.
На дверях фактории висел большой замок. Шибякин подергал рукой замок, а потом принялся стучать в дверь.
— Хозяина же нет дома! — заметил Тонкачев.
— Дома Филимон, — уверенно сказал Шибякин. — Давно я разгадал его хитрость. Замок повесит на дверях, а сам в доме. Это он с тех пор, как я факторию хотел под общежитие забрать. Газовики, конечно, построят для себя лучше поселок, чем мой. Кто знает, вдруг еще на город замахнетесь? Мы ведь разведуем, а вам добывать газ!
— У каждого свои обязанности — это правда, — сказал с усмешкой Тонкачев. — Не знаю, кому придется добывать газ, но поселок строить придется. А может быть, даже и город.
После короткой остановки Шибякин снова зашагал широко, уминая снег растоптанными подошвами унтов.
— Пур! — начальник экспедиции показал на заснеженный берег. Торчали высокие пни в снежных шапках, срезанные льдинами в половодье. Тяжело вздохнул и зашагал к крайней избе.
— Ань-дорова-те! — поздоровался Шибякин с низкорослым ненцем. — Председатель сельсовета вышел встречать нас. Сероко, президент поселка. Тыко Вылко на Новой Земле президент. А Сероко — президент Уренгоя. Так, Сероко?
Черноволосый ненец в очках важно закивал головой.
Взвихривая снег, посередине улицы промчалась оленья упряжка. Каюр сидел с краю нарт, подогнув ногу. Держал в руке длинный хорей.
— Уходящий век промчался! — сказал один из сыновей Шибякина.
— Не торопитесь, ребята, хоронить, — неторопливо заметил Тонкачев. — И в новом веке будем жить с охотниками и оленеводами. Тундра с ягельниками. Тайга — зверям. Наша задача поддерживать гармонию в природе!
Шибякин с интересом посмотрел на главного инженера.
А через неделю в Медвежье снова залетел вертолет. Об этом Тонкачеву сообщил Викторенко по телефону.
— Кто, ты думаешь, у меня вчера был? Посланцы от Шибякина.
Викторенко не мог удержаться от смеха.
— Буровой мастер Глебов и охотник. Только имя его забыл.
— Ядне Ейка.
— Светопреставление. Охотник-ненец беспокоится о долотах. А разобраться, он их сроду не знал. Его дело было — ружье и заряды. Хитер наш сосед!
— Точно!
— Ты откуда знаешь?
— Да они один раз уже прилетали в Игрим. Шарошки у меня просили. А на самом деле людей себе вербовали. Теперь из Медвежьего будут сманивать в Уренгой.
Снежный ураган обрушился на газовый комплекс в Медвежьем на рассвете. Ветер со свистом налетал на стены завода, завывал в арматуре абсорберов, где каждая приваренная насмерть скоба и ступенька издавали свой особый звук и в зависимости от толщины металла глухо басили или затягивали тенорами; в дикой ярости ветер раскачивал факельную трубу; красное пламя металось. Когда огонь сбивался, газ пронзительно свистел.
Комплекс, высвеченный электрическими лампочками с первого до второго этажа, сиял, как огромный корабль.
Днем в кабинете Викторенко плотник подгонял перекошенную дверь. После работы остались стружки. Иван с наслаждением принюхивался к скипидарному запаху. Невольно вспомнил дядьку Моргуна. Гудел его глуховатый голос: «Сдается мне, что под камышом что-то есть. Мабудь, железо бо газ. Бачили, як стреляли те пузыри? Губкина бы сюда, а не меня, дурня безногого. Он бы враз все растолковал, довел бы до ума. Учитесь, хлопчики. В землю надо заглянуть глубоко-глубоко, до самого центра. Узнать, что там спрятано».
В кабинет вошел сменный инженер Ахметшин.
— Иван Спиридонович, да у вас сосной пахнет, как в лесу.
— Попросил плотника не сметать стружки… В самом деле, пахнет сосной.
— Температура падает. Сам смотрел на градусник. Думаю, надо закачать метанол в десятую нитку.
— Людей предупредите, что сегодня не придется менять смену.
— Людей я предупредил. А вот вам надо отдохнуть, — сказал Ахметшин, прислушиваясь к коротким и звонким ударам.
…Сон был тревожный. Просыпаясь, Викторенко ловил растрепанные остатки привидевшихся картин. Снова летел на аварию в Тазовский поселок, и Егор Касаткин дразнил своей огненно-красной бородой. То перед глазами прыгал Сэвтя, громко выкрикивал, притопывая ногой: «Самолет хорошо, пароход хорошо, а оленя лучше! Спиридон, мы помчимся на олежках. Газ будем с тобой ловить!» А потом в ухо кричал Тонкачев: «Иван… я тебе забыл сказать… Прилетали от Шибякина… Мастер Глебов и охотник Ядне Ейка… Долота просят. Ты охотника не обижай!»