По громыханию стульев догадался, что в коридоре появился Жемчужников. Машинально поправил галстук.
Жемчужников, полный мужчина с просвечивающей лысиной, двигался неторопливо, с достоинством, держа за дужки очки. Со всеми раскланивался, как со старыми знакомыми, одаривая щедрой улыбкой. Подойдя к столу, поздоровался с Викторенко и громко сказал, чтобы все слышали:
— Ваше известие, Иван Спиридонович, о болезни Лунева меня крайне расстроило. Евгений Никифорович во время встречи в Тюмени проект в основном одобрил. Но я бы хотел выслушать его замечания на таком представительном форуме практиков.
Викторенко промолчал. Утром в гостинице у них возник спор по ряду вопросов.
Профессор старался задавить авторитетом, горячо доказывал свою правоту, но Викторенко видел допущенные при планировке промахи.
— Товарищ, я думаю, что первое слово мы предоставим Олегу Борисовичу, — сказал Викторенко. — Автору проекта первого комплекса.
— Дорогие товарищи, — начал неторопливо Жемчужников. Снял очки и начал крутить их за дужки. — Наш институт, а это большой коллектив, посчитал за высокую честь участвовать в освоении уникального конденсатно-газового месторождения. Перейдем непосредственно к рассмотрению нашего комплекса. Мы взяли за основу эксплуатационный опыт Саратовского и Шебелинского месторождений, их техническую оснастку. — Неторопливо подошел к стене с указкой и показал на развешанные чертежи. — Я хочу вас познакомить с блок-схемой абсорбиционной подготовки газа к его дальнейшей транспортировке.
Пядышев сидел рядом с Тонкачевым, из-за тесноты прижатый к нему плечом. По мере выступления докладчика лицо Тонкачева менялось: то становилось хмурым, то губы складывались в улыбку. Иногда он сокрушенно качал головой, явно не соглашаясь. Иногда постукивал карандашом или принимался старательно что-то чертить в своем блокноте. Потом, вскинув голову и прищурив глаза, хитро посмотрел на выступающего: «Зачем столько объяснений? Неужели мы сами не разберемся в чертежах. Как-никак тоже специалисты!»
Пядышев глянул на Лавчукова. Тот хмурился. Главный инженер будущего комплекса должен хорошо знать чертежи. Тяжелые веки закрывали глаза. Неизвестно, спал ли Лавчуков или сосредоточенно думал в эти минуты.
Жемчужников назвал имена разработчиков, и по команде названные поднимались с мест. Пядышев отметил: уже два месяца на Севере, а на обсуждение пришли в отутюженных костюмах, в галстуках. Может быть, в этом проявилось их уважение к собранию. Но очень уж они выделялись на фоне геологических курток и энцефалиток, нажженных, обветренных лиц. Внешний вид проектировщиков напоминал о том, что за пределами тундры совсем другая жизнь. Ну что же! Каждый делает свое дело. И Пядышеву захотелось подняться, крепко пожать руку Жемчужникову и сказать: можете не сомневаться, сделаем все возможное, чтобы комплекс заработал и начал подавать газ трубопровод.
Жемчужников кончил говорить и, высоко держа голову, направился к столу. Взял бутылку с минеральной водой и, подняв ее на уровень глаз, внимательно прочитал надпись.
— Н-да, очень жаль. Я пью «Боржоми». Предписано врачами.
Викторенко развел руками. Потом неторопливо оглядел собравшихся. Строителям и монтажникам первым кроить материал, резать и сваривать шлейфы, устанавливать тяжелое оборудование.
— У кого есть замечания по проекту, прошу высказываться. Пока у нас есть время. Потом его не будет.
Пядышев снова перевел взгляд на Лавчукова.
— Григорий, понравился тебе проект?
— Доктор наук зря лил воду! Мы не соображаем, что к чему.
Пядышев знал медлительность Лавчукова и удивился, получив быстрый ответ. Это насторожило. Не мог себе простить, что оказался убаюканным потоком слов.
— Я не представил вам Марию Петровну, — сказал Жемчужников, театральным жестом показывая на сотрудницу института. — Мария Петровна останется с вами для разрешения всех вопросов. Если хотите, для доработок!
Поднялась высокая миловидная женщина. Светлые волосы старательно уложены. Она не торопилась садиться, предоставив возможность собравшимся смотреть на нее.
Викторенко тоже посмотрел на женщину. Впервые почувствовал, что крайне устал. От дыхания собравшихся людей воздух в кабинете нагрелся, а курильщики принесли с собой еще запах табака.