— Что надо? — Капитан смахнул с губы налипшую кожуру от семечек и уставился безразличными глазами на стоящего перед ним незнакомца, не стараясь понять, кто он такой. Плащ-дождевик, резиновые сапоги на ногах для Севера обычная одежда.
— Откуда пришли?
— Путь один, как у слепой лошади: из Тазовской губы до Пура.
— Доложите капитану, что надо гнать баржу по Ево-Яхе, — сказал Мишустин, стараясь расположить к себе речника. Коротко объяснил, какое это имеет важное значение для строительства. Говорил, как самому себе показалось, убедительно.
— Кому докладывать? Я капитан! Разгрузят баржу, потопаю обратно. Так и таскаюсь до зимы взад и вперед!
— Надо идти по Ево-Яхе!
Капитан не ответил, как будто сказанное не относилось к нему, и продолжал играть с котенком.
Мишустин не удержался и ударил кулаком по столу.
— Кончайте валять ваньку! Вы поняли меня?
— А чего не понимать, говоришь по-русски, — спокойно процедил капитан. — Лоция есть для вашей реки с бабьим именем? Обстановка выставлена? Выпремся на мель или нарвемся на топляк, кто будет отвечать? А, гражданин хороший? Самойкин Глеб Лазаревич? Увольте меня. Может быть, кого и подобьете на такое дело, но я воробей стреляный. Насмотрелся на вас, толкачей. Один с портфелем прет, другой бутылку тянет. Давай, давай, — все горазды понукать. А с кого спрос? С меня, капитана. Лизка, ты где завозилась? — крикнул он куда-то в глубину баржи. — Иди сюда! Мне спать время, а ты заступай на вахту!
— Кто здесь главный начальник? — требовательно спросил Мишустин. Баржу еще не разгружали, и нельзя было терять времени.
— Мил человек, все начальники остались в Салехарде. А мы здесь вдвоем с Лизкой комаров кормим. Да котенка с собой для забавы таскаем. Шустрый, подлец. Научился здешних бесхвостых мышей ловить!
— Тогда приказываю вам идти с грузом!
— А вы кто будете, грозный начальник?
— Я инструктор горкома партии.
— Так бы сразу и сказали. — Капитан озабоченно пятерней начал драть всклокоченные волосы. — Лизка, тащи судовой журнал. Без приказа никуда не пойду. Напишите: приказываю идти капитану самоходной баржи восемьдесят Самойкину Глебу Лазаревичу до вашей речки. Тогда и потопаю. Что случится, у меня будет оправдательный документ. Судить вас будут. Есть статья за превышение власти!
Услышав, что самоходная баржа должна идти по Ево-Яхе, собралось много рабочих, желающих добраться до стройки, но капитан всем отказывал.
— Я не начальник, поглавней меня есть здесь один гражданин. Разрешит он безбилетный провоз, возьму на баржу!
Сырой воздух приносил запах воды и хвои. Мишустин приглядывался к незнакомой реке, удивлялся завалам и дикости по берегам. На песчаной отмели увидел лося. Видно, его напугало появление баржи, и он бросил пить воду. С нижней толстой губы срывались капли.
Мишустин всматривался в течение, стараясь угадать, где Ево-Яха впадает в Пур и надо сворачивать.
— Гражданин, — сказала жена капитана, вырастая сзади, и потянула за рукав плаща. — Я чай вскипятила. Картошки наварила. Рыбкой немного посолитесь. Вы на моего крикуна не держите сердце. Баламут и есть баламут. Кричать кричал, а сам до смерти рад, что баржу повел. Новую реку для себя открывает. Он шумливый, но не шкодливый. А если путем пройдем до места, потом хвалиться будет: «Самойкин без лоции по любой реке пройдет без постановочных знаков». Откуда здесь знакам быть? Кто их поставит? Бурый мишка? Думаете, мой трепач когда-нибудь лоцию видел? Пустое набуробил, ему лишь бы языком трепать!
В кубрике Мишустин быстро согрелся. Протянул руку к маленькой печурке. Случайные пассажиры сидели на полу, привалившись к спальным мешкам, рюкзакам и чемоданам. От их мокрой одежды несло сыростью.
— Значит, в Уренгой двинули? — спросил Мишустин, хотя знал, куда парни и девушки держали путь.
— В Уренгой, — ответил за всех парень с круглым лицом, обсыпанным густо веснушками. — Завербовались.
— Какая у вас специальность?
— А специальностей у меня дополна, — сказал парень раскатистым голосом, чтобы привлечь к себе внимание двух молодых девушек. Одна, с длинной косой, ему особенно приглянулась, он старался с ней познакомиться. На баржу сел ради нее. — В армию уходил трактористом, в Медвежьем стал сварщиком, приходилось работать и электриком. — Старался заглянуть понравившейся девушке в глаза, чтобы понять, как она относится к его словам.