— Тьфу, тьфу, тьфу! — три раза сплюнула Лешина мама.
— От переизбытка информации. — У папы в голосе появились угрожающие нотки. — Я на днях же схожу к нему в школу и поговорю насчет всего этого.
— Не сходишь, — сказала мама. — Ты тоже быстро загораешься и гаснешь.
— Схожу! — горячился папа. — Вот у меня на будущей неделе отгул…
Кончики Лешиных пальцев медленно двигались по поверхности конверта.
— «Леша, ты дурак», — «прочел» Леша.
— Правильно! Как ты догадался? — изумился Волик.
Леша молчал. Весь его вид выражал крайнее «нервное напряжение».
— Дальше не могу. Распечатывай!
— Но ведь первую фразу ты отгадал правильно, — возразил Волик.
— «Леша, ты дурак»? Да я, не дотрагиваясь до конверта, догадался, что ты это напишешь. Распечатывай.
— Пожалуйста. — Волик распечатал конверт.
— «Лешка, ты дурак. Не там ищешь. Волик», — прочел Леша вслух. — Хорошо! Поищем в другом месте! — заявил он решительно.
…Необъятная широта, ослепительное солнце, сверкающая гладь Московского моря. Наша история вырвалась наконец на простор из городских квартир, переулков и маленьких двориков.
Перед нами «многоэтажная» белая с голубым вышка для прыжков, широкая, раскаленная добела полоса песчаного пляжа с разноцветными зонтами, ларьки, спортивные снаряды, аттракционы. По временам судейские свистки и голоса транзисторов заглушает мощный репродуктор, призывающий не заплывать дальше красных бакенов.
Старший пионервожатый Саша приехал сюда со своими пионерами.
Стараясь спрятать головы в тени разноцветных зонтов, пионеры невольно образовали нечто вроде звездочек на горячем пляжном песке. Саша расхаживал от звездочки к звездочке, и каждый такой переход сопровождался трудным расставанием («Саша, подожди», «Куда ты, Саша»?) и оживленной встречей («Наконец-то и к нам Саша пришел, ура!»).
У старшеклассников на пляже были совсем иные радости и заботы. Каждый зонтик собирал вокруг себя живописную группу. Гремели транзисторы, загорелые тела танцевали на солнцепеке.
Самый главный зонтик был тот, под которым расположились Галя Вишнякова и ее окружение — Зиночка Крючкова, Вахтанг Турманидзе и Вадим Костров. Здесь доверительно ворковал, а не надсадно хрипел самый лучший транзистор с двумя антеннами. Плавки, купальники и резиновые шапочки выделялись расцветкой и фасоном, как бы заявляя: вот какими вы должны быть, если хотите, чтобы с вами считались в восьмом «Б».
Между главным зонтиком и остальными установились феодальные отношения. Вассалы смотрели на своих властелинов с феодальной завистью. Но властелины были милостивы.
Галя Вишнякова наливала кому-то из мальчиков манговый сок из банки.
— Кому еще? — спросила Галя. — А ты не хочешь, Жень? — обернулась она к новенькой, сидевшей в одиночестве.
— Спасибо, — отказалась Женя.
— Она Лешу ждет, — сказала Зиночка.
— И напрасно, — добавил Вадим. — Леша никогда с нами купаться не ходит.
— А ты не лезь, когда тебя не спрашивают! — осадила Вадима строгая, но справедливая Галя.
— Ку-ка-ре-ку! — сказал Вадим.
— Если б Леша решился, пришел бы к автобусу, в крайнем случае к пароходу, так что ты правда не жди, — сочувственно посоветовала Галя Жене.
— А я никого не жду, — ответила Женя.
И опять раскаленный добела пляж.
Но вот какой-то отдаленный силуэт привлек наше внимание.
Среди множества бронзовых тел под разноголосицу транзисторов движется странная фигура подростка, не желавшего расстаться ни с застегнутой на все пуговицы рубашкой, ни с расклешенными брюками. Это Леша. Его черные туфли тонут в горячем песке. Пот струится по лицу ручьями.
А рядом шагает Волик. Он в одних плавках.
Вероятно, Леша и Волик представляют собой забавное зрелище, потому что из-под всех зонтов на них устремлены насмешливые глаза.
На мгновение Лешин взгляд остановился на спортивном городке, где незнакомые ребята прыгали в высоту через планку. «Это нам пригодится», — отметил про себя Леша и показал Волику на яму для прыжков. Волик понимающе кивнул.
Но вот Волика увидели пионеры его отряда. Поднялось ликование:
— Волик! Волик приехал! Ура!
А к Леше откуда-то снизу протянулась бронзовая рука, в которой была толстенная книга. Это старший пионервожатый, лежа на песке, таким образом преградил ему путь. Книгу, обернутую в глянцевую бумагу, пришлось взять.
Волик знаком: «Спокойствие, сейчас я буду с вами» — остановил общее ликование, и тактичные пионеры смолкли, проводив своего товарища в зону старшеклассников удивленными взглядами.
Преподаватели физкультуры — дядя Костя и Наташа, — у которых был отдельный зонтик (аптечка, мячи и прочее), тоже смотрели на это шествие с удивлением.
Восьмой «Б» встретил Лешу совсем иначе, чем Волика пионеры. Увидев Лешу, Вадим издал какой-то пронзительно-протяжный боевой клич. К нему присоединились остальные. Кто смеялся, кто свистел, кто просто тянул: «А-а-а». В этом не было никакой злости: просто, как это иногда случается, каждый старался отличиться друг перед другом. Но Леше от этого не было легче. Он сделал несколько неуверенных шагов и остановился. Женя, которая сначала смотрела на него с любопытством, отвернулась к реке.
Для Волика это было страшным ударом. Он с отчаянием посмотрел на друга, а тот в поисках хотя бы одной родной души медленно обводил взглядом своих одноклассников. Гвалт усилился.
«Ну что ты здесь еще надеешься найти, — подумал Волик, — если даже такая девочка от тебя отвернулась?»
И вдруг все услышали:
— Иди сюда, Леша.
Это сказала Женя. Она стояла возле своего зонта и как ни в чем не бывало смотрела то на Лешу, то на Волика.
Наступила такая прекрасная, такая спокойная тишина, как будто Женин голос имел волшебную власть над всеми отвратительными звуками мира. Как будто он мог усмирить даже транзисторы.
Сразу стали слышны шелест ветра, плеск воды и отдаленные голоса на реке.
В этой прекрасной, спокойной тишине Леша подошел к Жениному зонту. Девочка опустилась на колени и, присев на пятки, сказала:
— Садись.
Леша сел. Волик улыбнулся Жене. Дескать, отдаю друга в надежные руки. Женя тоже улыбнулась, щелкнула сумочкой и, вытащив платок, вытерла Лешин лоб.
Волик независимо удалился.
— Тебе не жарко, Леша? — спросила Галя Вишнякова.
— Разделся бы, — как будто совсем добродушно посоветовал Вадим.
— Мне не жарко, — поспешно сказал Леша и отодвинулся от Жени.
Главный зонтик решил оставить Лешу и Женю в покое. Собственно, выручил Лешу Вахтанг. Он сделал великолепную стойку и приковал к себе внимание всего пляжа. Стойка перешла в мост, мост — в шпагат. Снова стойка…
А Леша уже сидел голый по пояс. Видно, он здорово смущался. Но Женя, аккуратно складывая его рубашку, так успокаивающе приговаривала: «Вот мы ее сюда положим, тут на нее песок не попадет», — что можно было догадаться: это смущение ненадолго.
Стойка Вахтанга привлекла фотографов. Ему кричат: «Еще секунду!» — щелкают аппараты, звучат одобрительные возгласы даже на английском языке. Когда Вахтанг сделал заднее сальто, раздались аплодисменты.
Леша уже был в плавках.
— Давай-ка мы на брюки книгу положим и мою сумку, — приговаривала Женя. — Вот так. И ничего им не сделается…
Лешу теперь ничто не смущало. На сердце было легко, и все казалось возможным.
— Ребята, — неожиданно крикнул он и подпрыгнул, — смотрите, там снаряды освободились! — и показал в сторону опустевшего спортивного городка.
Сейчас Леша был очень красив. Юношеская стройность его тела могла не нравиться только ему самому. Правда, Леше не мешало бы побольше загореть, но ведь это дело поправимое.