Это был кто-то другой, не Бенни Бьюли. Кто бы это ни был, он понял, что издал какой-то звук, и замер, ожидая, не разбудил ли он их. Неужели это снова они двое? Те двое в «Астон Мартине», те двое, которые вломились к ней утром? Нет, нет, её мозг всё это выдумал. Никого не было в её доме, никто не поднимался по её лестнице. Тем не менее, Элизабет тихонько выскользнула из кровати, взяла кочергу из мусорного ведра у камина, на цыпочках подошла к двери, осторожно приоткрыла её на пару дюймов и прислушалась.
Она ничего не слышала.
Она начала звать Бенни, но остановилась. Она продолжала слушать, не двигаясь, едва дыша. Должно быть, ничего, должно быть, но она всё равно была так напугана, что не могла плюнуть в рот. Внезапно…
Дверь спальни распахнулась, отбросив её назад, на кровать. Она закричала: «Бенни, помоги!»
На неё набросились двое мужчин в тёмной одежде, с масками на лицах. Один схватил её за волосы и рывком поднял. Она ударила его кочергой по голове, но он вовремя отстранился, и кочерга ударила его по плечу. Она услышала хриплый вздох, а затем резкое, чистое ругательство на английском. Другой мужчина схватил её за ногу, чтобы перевернуть, но она отскочила от него и снова закричала: «Бенни!»
«Сука! Заткнись!» Кулак врезался ей в лицо, сбив её с ног. Мужчина, которого она ударила кочергой, стоял над ней с ножом в руке, серебряное лезвие которого блестело в лунном свете, льющемся из окна, длинное и острое. Неужели он собирался убить её этим ножом? Она взмахнула кочергой снизу вверх, попав ему в ногу, и мужчина закричал. «Убери от неё эту чёртову кочергу и держи сучку! Я сейчас изрежу это красивое лицо».
Элизабет не думала, она боролась изо всех сил. Она не могла умереть; кто позаботится о Томми? Она увидела лицо матери, лицо отца.
Она снова ударила кочергой, но у неё не было рычага. Нож опустился на неё, и она увернулась. Она почувствовала острую, ледяную боль, когда он вонзился ей в руку.
Человек с ножом вырвал кочергу из ее рук, опустился над ней на колени и снова поднял нож.
Из дверного проёма раздался голос Бенни: «Слезь с неё сейчас же, иначе вы оба умрёте!»
Человек с ножом резко развернулся и метнул нож в Бенни таким быстрым движением, что Бенни успел размыть его, и в тот же миг выстрелил. Человек с ножом упал на бок, задыхаясь и ругаясь, на этот раз не по-английски, а по-арабски, ругательство, которое она слышала от Самира. Она не раздумывая, оттолкнула его, схватила кочергу и снова ударила. Он отступил от неё.
Она посмотрела на Бенни, который упал на пол, держась за грудь.
Второй мужчина схватил своего партнёра, взвалил его на плечо и выбежал из комнаты. Она услышала его шаги в широком коридоре и на лестнице, услышала, как хлопнула входная дверь.
Элизабет подбежала к стене и щелкнула выключателем.
«Бенни? Нет!»
Она упала перед ним на колени, в ужасе уставившись на нож, торчащий из его груди. Она почувствовала, как в ней закипает паника, и попыталась сдержать её. «Бенни, что мне делать?»
Голос Бенни был спокоен, как голос судьи. «Оставьте нож во мне, иначе я истечу кровью. Позвоните 333, это номер экстренной службы МИ-5».
Она быстро набрала номер, услышала его тяжелое дыхание и, разговаривая с женщиной, попросила ее поторопиться.
«Всё в порядке, Элизабет, я буду жить. По крайней мере, они не убили меня, прежде чем пришли за тобой, почему — не знаю. Они ударили меня по голове и бросили.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Должно быть, они отключили сигнализацию и проникли через кухню, она не такая прочная, как входная дверь. Он замолчал, губы сжались, дыхание стало тяжёлым. Его боль, должно быть, была невыразимой, но он сказал: «Рука. Ты ранена».
Она икнула и рассмеялась. Он беспокоился о ней? В тот момент она восхищалась Бенни Бьюли больше, чем он когда-либо мог себе представить. Она проглотила слёзы, помолилась, и Элизабет впервые взглянула на свою руку, увидела капающую на ковёр кровь. Словно тысячи игл впились в её плоть, раскалённых игл.
И снова спокойный, ровный голос Бенни: «Крепко прижмите руку к ране и не отпускайте. Нужно остановить кровотечение».