– Дашка, – раздался знакомый голос Петра, – ну ты чего?
Она посмотрела в сторону машины. Водитель и Ханин уже забрались внутрь.
– Вы подождите, а я попробую еще интервью взять.
– Так иди и бери! – В голосе Петра проскользнули нотки растерянности. – А чего ты прячешься? А… – Он неожиданно стушевался. – Извини, мы отворачиваемся.
– Да ты не о том подумал! – Она вдруг почувствовала, как к лицу прилил жар. Мужская половина группы посчитала, что она отошла по нужде. – Я спряталась! – пояснила она громким шепотом и слегка привстала. Пусть видят, что это именно так, а не иначе. А то потом будут подтрунивать.
– Зачем? – не унимался Ханин.
– Надо! – Она отключила телефон и выглянула из-за укрытия.
Теперь военный стоял к ней спиной, уперев руки в бока, и смотрел в сторону городка. Время тянулось медленно. С каждой минутой ей становилось все страшнее. Постепенно стали затекать ноги. Она выпрямила их, продолжая оставаться согнувшись в рост с травой, а руки уперла в колени. Так продолжалось около четверти часа. Даша то садилась на корточки, то вновь становилась в довольно пикантную позу, бросая злой взгляд в сторону наблюдавших за ней из машины мужчин. Между площадкой и шлагбаумом сохранились остатки кирпичного забора, по обе стороны которого рос кустарник. Из-за этого никто из военных не заметил автомобиля. Иначе они бы уже догадались, что кто-то находится поблизости.
Стало стыдно. Она словно подглядывала в чужое окно.
«Интересно, Иван испытывает нечто подобное, когда за своими звездами охотится?» – подумала она о знакомом папарацци, работающем в модном журнале.
Неожиданно спецназовец встрепенулся и развернулся к ней боком. Лицо его стало сосредоточенным. Он сдвинул микрофон к губам и заговорил. Сердце забилось так, что ей стало страшно. Вдруг он услышит его стук? Интересно, что могло случиться? Потеряли что-то? При чем тут националисты? Хотя ведь может быть, что кто-то просыпал патроны. Теперь, опасаясь, что боеприпасы найдут бандиты или националисты, их пытаются найти. Версия показалась ей правдоподобной. Ничего такого, что еще как-то объясняло в этой ситуации поведение военных, она придумать не могла.
Между тем спецназовец вдруг направился в сторону городка. Она обошла свое укрытие и выглянула с другой стороны. Вот он поравнялся с домом, который недавно штурмовали. В его окне мелькнула фигурка одного из военных. Однако этот прошел дальше и свернул к следующему строению. Она огляделась и быстрым шагом направилась следом. Почти бегом добежала до длинного, похожего на барак здания и заглянула в оконный проем. Пустынный, заваленный осколками битого стекла, обломками мебели зал. Это была столовая. Она уже прилично разбиралась в инфраструктуре воинских частей. Тем более ей было известно, что это бывший городок ракетчиков. С другой стороны тоже были окна. Не раздумывая, она влезла внутрь, перебежала зал и выглянула наружу. Взору открылась волейбольная площадка, за которой располагалось следующее здание. Оно оказалось наполовину разрушенным. Скорее это либо кочегарка, либо насосная станция. Рядом, в паре десятках метров, торчал остов трансформаторной будки.
Неожиданно слева раздался хруст битого стекла под подошвами ботинок. Кто-то направлялся в ее сторону. Даша отпрянула от подоконника и прижалась спиной к стене. В квадрате солнечного света на полу промелькнула тень человека. -…серьезные ребята в войну играли, – донесся до слуха обрывок фразы. По всей видимости, военный говорил, используя микрофон и наушник, которые были здесь на всех. -…может, террористы…
Даша напряглась.
Здесь, бесспорно, происходит что-то из ряда вон выходящее. Это уже не походит даже на продолжение учений. Поиском утерянного имущества тоже не пахнет. Она неплохо разбиралась в людях. Лица, мимика, интонация – все говорило о том, что они чем-то сильно обескуражены. Причем это вдвойне интриговало ее, поскольку она была уверена – таких парней вообще трудно удивить.
Пригибаясь под окнами, Даша прошла в дальний конец зала. Теперь было лучше слышно обрывки фраз столпившихся у выхода из насосной военных. Она вся превратилась в слух. По мере того как смысл разговора доходил до нее, она понимала, что не зря поехала на эти ученья. Возможно, сделанный сейчас репортаж окажется самой серьезной «бомбой» с начала ее карьеры. Спецназовцы в ходе учений нашли много предметов, указывающих на то, что в этом городке кто-то проводил занятия по стрельбе и рукопашному бою, учился производству взрывчатки и ядов. Но самое страшное еще не это. Они нашли большое количество трупов. Теперь рассуждали, что все это может значить. Версии с сектой и результатами криминальных разборок военные исключили сразу. Трупы были в разной стадии разложения. Одежда отличалась от той, которую предпочитают носить бандиты. Скорее это – живые мишени.
Она отчетливо слышала, как понравившийся ей военный уточнил по телефону, сколько времени осталось до приезда следственной бригады. Из обмена репликами Даша также поняла, что его зовут Антон. Есть среди них Дрон и, судя по всему, несколько чеченцев.
«Ну, конечно! – неожиданно осенило ее. – Это и есть тот самый спецназ, ориентированный на Кавказ, о котором недавно писала "Новейшая газета".
Даша прочитала статью в Интернете. Автор рассуждал по поводу принятого Государственной думой для рассмотрения закона о предоставлении права спецслужбам проводить за пределами страны операции по ликвидации террористов. Политолог пытался предположить, кто именно будет выполнять подобные задачи. Среди прочих ведомств упоминались специальные подразделения Генерального штаба. Они состоят из офицеров и прапорщиков. Якобы есть среди них и чеченцы.
«Значит, эти парни нашли лагерь подготовки боевиков! – осенило ее. – Надо уходить. Срочно. Еще немного, и здесь будет негде яблоку упасть. Меня поймают, вынудят написать расписку о неразглашении, и тогда – хана!»
Она стала осторожно уходить назад, одновременно перебирая в голове варианты заголовка сенсационной статьи.