Толстый сержант повернул свое, мгновенно ставшее потным, лицо к своим товарищам и произнес охрипшим голосом,
Это, что же, мы с вами поймали расхитителя народного имущества и крупного валютчика?
Тут, Лешка внезапно ощутил жжение в районе своей грудной клетки, где располагался медальон, и огромный прилив сил. Вместе с этим, на него снизошло спокойствие.
Это, если вы хотите, чтобы все эти деньги были изъяты в качестве доказательств уголовного дела, ребятки, - произнес он, и сам удивился, как странно и непривычно звучат эти слова в его устах. - Только тогда, вы, болваны, отделаетесь благодарностями и премией, в размере одного оклада. Ну, и как вам такой расклад? - он смотрел на их глупые рожи с издевательской улыбкой. - Если же вы захотите присвоить эти деньги, то вам придется меня отпустить, и еще попросить извинения.
Ну и что вы решили? - спросил он, спустя минуту, во время которой, эти трое молча поглядывали, то на стол с деньгами, то друг на друга.
Тогда старший, из этой троицы, лукаво усмехаясь, подошел к Лешке и, обнимая его за плечи, сказал,
Мы тут с ребятами посоветовались и решили, что никакого дела на транспорте не было. Так что бери свой пропуск и будь здоров! - он вложил Лешке в карман его пропуск, немного поколебался, но потом вернул ему и перочинный нож, и повел Гулякова к выходу. Выведя его из здания отделения, сержант усмехнулся и добавил,
Если еще заработаешь, всегда рады будем тебя видеть, - и, довольный своей шуткой, радостно ухмыльнулся.
Как знать, - пожал плечами Лешка, - Глядишь, и встретимся. Вернее не так, обещаю тебе, что мы точно встретимся, и ты пожалеешь о том, что сегодня сделал.
Он повернулся и пошел прочь от милиционера, оставив того в беспокойстве. Впрочем, беспокойство это скоро прошло. Много их таких, кто угрожает сотрудникам милиции, а вот сделать ему никто ничего не может, потому, что, таких как он, охраняет, всей своей мощью, государство. Даже не так. Государство - это он, и такие, как он, а все остальные - это те, кто им должен подчиняться, и живут они, и работают, только для того, чтобы таким, как он, было хорошо. Таков закон этой жизни. Поэтому ничто больше не омрачало настроения сержанта. Он повернулся и довольный пошел туда, где его ждали приятели и законная добыча.
"Кстати", - подумал он, - "Пока я здесь теряю время, мои дружки уже, наверное, поделили денежки, и уж конечно нажгли меня на пару тысяч".
От этой мысли ему стало жарко. Он выругался по-матери и припустил бегом к "обезьяннику", где оставил своих приятелей, наедине с общей добычей.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что сержант Загорулько, а именно так звали нашего доблестного защитника правопорядка, влетел в приемник, как пуля. Удивительное началось уже там - в приемнике. Прежде всего, ему в глаза бросилось, что в комнате слишком много народа. Сразу досада обожгла сердце нашего доблестного милиционера.
"Выходит, еще нашлись желающие на сладкий куш? Вот уж нет! Это мое, мое и ничье больше! Никому я не отдам ни копейки моих денег"!
Возбуждение его было так велико, что он не сразу обратил внимание на то, что два его приятеля выглядят как-то странно. Мало того, что лица их были порядком разбиты, так у них были еще расстегнуты кители и связаны за спиной руки, причем, их же брючными ремнями. Только теперь сержант Загорулько догадался рассмотреть двух других человек, находившихся в этом помещении. После чего волосы на его голове встали дыбом, и он не закричал от страха только потому, что слова застряли у него в горле, а язык словно прирос к гортани.
Один из этих людей, высокий, худой молодой человек, сидел на стуле и смотрел на вошедшего Загорулько холодным немигающим взглядом. Но не этот человек так поразил нашего доблестного стража порядка, а второй, который оказался тем самым, облапошенным ими гражданином, с которым Загорулько только что расстался у порога отделения. Тот факт, что этот тип, у него на глазах, ушел в сторону Обводного канала, а сейчас оказался здесь, в кабинете, подействовал на сержанта, как удар дубиной по голове.
Ну, что встал? - подал голос "худой", сидевший на стуле.
Заходи, присоединяйся к дележке награбленных денег.
У Загорулько на поясе висела кобура, в которой находился пистолет, но, как это ни странно, он даже не сделал попытки воспользоваться оружием, и на ватных ногах двинулся вперед. Впрочем, что в этом странного? Трусы всегда очень точно понимают, когда можно показывать свою власть над людьми, а когда нет. Вот и Загорулько очень точно определил, что, в этом случае, надо выполнять все, что от него требуют. Более того, у него, внезапно, открылся дар предвидения, и он сразу понял, что ничего хорошего, в ближайшее время, его не ждет, и, как показали дальнейшие события, оказался в этом прав на все сто процентов.
Для начала, тот тип, которого они так здорово обобрали, подскочил к нему и изо всей силы двинул Загорулько в челюсть. На этом, собственно, первый раунд переговоров и закончился. Второй раунд переговоров начался тогда, когда Загорулько пришел в себя. Он так же, как и его приятели был связан, и сидел в "обезьяннике". С другой стороны решетки, все так же, на стуле сидел "длинный" и крутил в руках его пистолет. Наконец, он перевел свой взгляд с пистолета на самих милиционеров и сокрушенно покачал головой,
Как же так? Государство поставило вас охранять покой граждан, а вы, мерзавцы, чем занимаетесь? Сами же их грабите.
Он встал, подошел к клетке и ткнул пальцем в одного из милиционеров,
Вот ты, да, да, ты, толстый, ты хоть один год своей никчемной жизни работал на заводе? - и, не дождавшись от того ответа, продолжил.
По-моему мнению, за совершенное вами преступление, а также за другие, подобные же преступления, которые вы совершаете ежедневно, надо с вас спросить по полному счету. На сколько я понимаю, за подобные вещи, людей надо вешать, что, кстати, во всех странах Европы и делалось в течение тысячи лет. В других странах мира, за это убивали другими способами.