Однако ни секундный, ни пяти, ни десятисекундный разряды не дали желаемого эффекта. Прибор ни в какую не хотел включаться. Лера предложила оставить его на минуту. Я сначала сомневался, но вскоре решился: выложив всю конструкцию на балконе, я замкнул электрод и на всякий случай удалился в противоположную часть квартиры — на кухню. Захватив с собой рентген с дивана я сидел и успокаивал себя мыслью о том, что взрываться, судя по снимкам, там нечему. Скорее корпус поплавится от такого длительного воздействия. Однако придя через минуту и отключив катушку, я обнаружил камень абсолютно целым. Он лишь немного нагрелся от воздействия. Клацнув по сенсору, я не увидел никакой реакции.
- Может дольше надо? - подумала Лера.
- Не знаю насколько батареи хватит…
- Да оставь на весь вечер. Насколько хватит, пусть работает...
Так я оставил камень на ночь с трансформатором, а проснувшись рано утром в объятиях Леры, в первую очередь подумал не о ней, а о камне. Осторожно встав с постели, я аккуратно убрал с себя её руку и медленно, чтобы не разбудить девушку, пошёл на балкон. Батарея была уже разряжена и катушка не работала. Камень лежал на своём месте. Он был уже холодный. Взяв его в руки я спросонья не с первого раза нашёл область сенсора. Однако щёлкнув наконец пальцем в правильное место, я снова услышал тот самый знакомый звук, и мой балкон осветился фиолетовым свечением развернувшейся голограммы. Я тут же прикрыл свечение рукой и огляделся, но в окнах сонных домов напротив не было никого. Сияние через несколько секунд погасло. Я присел на пол балкона, опустил камень ниже и повторил процедуру, уже скрывшись от возможных посторонних наблюдателей за бетонной стенкой. В моих руках развернулась небольшая, с альбомный лист, голограмма, на которой было несколько непонятных мне символов. Затем сияние снова погасло.
Я повторил эксперимент несколько раз, обнаружил что сенсор чувствует только быстрое двойное нажатие, похожее на клик мышкой, и пришёл к интересным выводам. Во-первых, голограмма с непонятными символами всегда гасла ровно через три секунды. Во-вторых, странный звук, похожий на шипение сверчков, исходил не из камня, а появлялся как бы в пространстве вокруг. Эта находка меня уже неплохо напугала. Но больше всего пугало моё третье наблюдение: как бы я не крутил камень вокруг вертикальной оси, голограмма всегда разворачивалась в направлении перпендикулярно сенсору, затем поворачивалась ко мне. Стало быть, или я чего-то не понимаю в голограммах, или камень каким-то неведомым образом прекрасно меня чувствует, и чем больше я осознавал последнее, тем больше мне становилось не по себе. В конце концов я перестал экспериментировать с камнем и решил включить его только последний раз, чтобы показать Лере.
- Шо? Шо вам треба? - отмахивалась от меня спящая девушка, когда я теребил её за плечо.
- Лерочка, проснись, камень работает!
- Шо? - не понимала происходящего Валерия, открывая глаза.
- Смотри!
Я щёлкнул пальцем дважды в область сенсора. Полутёмную комнату осветила голограмма. Я специально держал камень ближе к телу Леры, но голограмма всё равно развернулась мою сторону.
-Вау! Як це працюе? - воскликнула Лера, моментально проснувшись и сев на кровать.
Голограмма погасла.
- Смотри!
Я взял руку Леры, притянул поближе к себе, вложил в неё камень и указал, куда нужно «кликнуть».
Лера повторила процедуру и несмотря на то, что камень был ближе ко мне, фиолетовое голографическое сияние развернулось к её лицу.
- Понятно. Стало быть, чувствует.
- Кто чувствует? - спросила Лера, когда сияние погасло.
- Этот камень нас чувствует. Он каким-то образом считывает того, кто его берёт, и разворачивает к нему голограмму.
- Чё он отключается? - зевая, поинтересовалась девушка.
- Если б я знал! Может заряда не хватает…
- Так ещё заряди.
- Крона села. Сегодня куплю штук пять и буду ещё пробовать.
Лера очередной раз включила «игрушку», и теперь уже осознала всю странность явления.
- Откуда звук?! - спросила она, оглядываясь по привычке вокруг.
- Из неоткуда. - сказал я, забирая камень. - Лучше не играться с этим. Мне самому жутко от этой штуковины.
Глядя на встревоженную сонную девушку со спутанными волосами, мне захотелось обнять её и успокоить: сейчас она казалась беспомощной, как ребёнок, и всем своим видом словно просила поддержки.