– Обомлеть можно. Ты о чем? Я импровизирую, не ломай игру.
– Игру? Подожди. Ты же сейчас не про актерскую? Я на пробы пришел. «Сезоны реальности», театральная постановка.
– Быть не может. – Саммер протянет флаер «Сезоны реальности: камерная ролевая игра. Выбери свой сезон и измени направление времени для всех людей на планете».
– Посмотри на этих двоих хорошенько. Сюда глянь. – Отем укажет на босые ноги в тапках. – Пациенты это. Это не мы ошиблись, а нас по адресу привели. Да уж, затея века была сюда припереться.
Отем швырнет сценарий под ноги Саммера.
Ты думаешь об этом мире. Вспоминаешь все плохое и все хорошее. Пытаешься понять, были ли люди, которые хоть что-то изменили, представляешь себе утопию. Идеальное место для всех.
Между
Тебе тесно. Да, я знаю, тут темно, и ты пока мало что понимаешь, но так нужно, поверь. Посмотри в зеркало, ты видишь себя? Чье это лицо? Ты скажешь мне, кто ты?
Тогда Мистик продолжит читать с твоего позволения. Слышишь, как шелестят страницы? Приятный звук. Уютный. И еще немного слов про мое любимое время года.
Весна стирает грань между временем. Она обостряет чувства, заставляет искать любовь и сводит с ума без нее. Хрустальные капли, осыпавшись с небесной люстры, очистят стеклянной рекою землю. И, всмотревшись в поток, мы увидим новых себя в отражении.
До
Усатое лицо снова всматривалось в тебя. Оно было совсем близко, и ты замечала каждую морщинку и складку. Большие щеки, острый подбородок и нос, как клюв колибри.
Оно отдалилось и оказалось за высокими прутьями ограды. Мужчина ждал зеленого света, чтобы перейти дорогу. Но в глазах все расплывалось, как будто туман окутал разум. Ты почувствовала, что твои руки дрожат и волосы промокли: с них стекала вода.
Ты повернулась в другую сторону и увидела кучу детей. Многие даже выше тебя. А перед тобой на земле лежал мальчишка и хныкал. Из его носа текла кровь. Ты увидела на своих ладошках багряные капли.
– Дуреха Эйприл ударила Вову!
Но как же так? Ты не помнишь, что ударила его. Они обзывались, Вова облил тебя холодной водой, а потом ты повернулась к этому усатому дядьке, и Вова уже на земле.
Опять разыгрывают! Издеваются над тобой! Ну, разве ты виновата, что родилась первого апреля? Разве ты виновата, что тебе дали это глупое имя? Что мама постоянно пила, и тебя забрали и притащили сюда?
– Хватайте ее! – скомандовал Вова.
– Дуреха Эйприл! Дуреха Эйприл! – прокричал детский хор и кинулся за тобой.
Ты сорвалась с места и побежала вдоль ограды. Шевели ногами, ты всегда была самой быстрой. Один из мальчишек почти настиг тебя, и ты свернула к дереву.
– Ну и где же твои черепашки, Эйприл?! – донеслось из-за спины.
Перед самым стволом ты затормозила и упала на спину. Парнишка замешкался. Ты схватила преследователя за ногу и укусила. Он закричал. Ты вскочила, дернула его за волосы и столкнула на землю.
Остальная толпа сократила разрыв. Опять к ограде. Слишком высокая, ты боялась задрать голову. Ты заметила погнутые прутья. Давай! Ты худенькая – пролезешь.
Ты влетела в прутья и ударилась коленкой, но проскочила. Штанина порвалась, и на коже нарисовалась ссадина. Жжется, как крапива. Жаль, ее еще нет. Ух, и получили бы они у тебя!
Тебе нужно отдышаться, а им решить, кто самый худой. Ты плюхнулась на землю и стерла пот с лица.
– Эй, Пендра! Лезь за ней! – сказал Вова
Мальчишки прозвали его так за то, что он однажды съел сколопендру и уважали за это. Девчонки им интересовались, пока он не начинал им жуков подкладывать. Хотя так он проявлял внимание только к самым красивым.
– А чего я-то?
– У тебя голова маленькая.
– Сам дурак.
– Ничего ты не знаешь, Пендрыч. У кошек если голова пролезет, то и вся кошка тоже.
– Я же не кошка. Да и голову суну, а она меня за нос тяпнет.
Часть ребятни убежала. Скорее всего, пошли в обход, а оставшиеся принялись подсаживать друг друга наверх. Один спрыгнул к тебе и подвернул ногу. Он скорчился и взвыл. Так ему и надо.
Разбитая коленка не переставала ныть. Хромая, ты свернула за угол трансформаторной будки. Ты оглянулась и увидела, как в твою сторону за толпой сверстников шел и усатый дядька.
Тебе тяжело двигаться дальше. Каждый шаг подкашивал подбитую ногу. Ты увидела большой белый фургон и залезла под него. Водитель в нем сидел с закрытыми глазами и слушал радио.
– Знаете, у меня была агорафобия, и даже путь до больницы стал тяжелым испытанием. Он лежал без движений и только моргал. Он ничего не говорил, и казалось, даже не слушал меня, когда я рассказывал о своей проблеме. Но как только я закончил, то уловил его пристальный взгляд, и у меня появилась мысль в голове...