— Боже, боже, боже, — стремительно краснея, бормотала Усаги. Прижавшись спиной к двери, она съехала вниз, уткнулась пылающим лицом в колени. Стыдно… Почему-то было чертовски стыдно. Однако Усаги ни капельки не жалела о содеянном. Сердце замирало от каждого мига воспоминаний и, чёрт возьми, они были до одури приятными. Один только минус: внезапно захотелось ещё. Ещё и ещё. Вот только… К сожалению это ей более недоступно.
Усаги всхлипнула и бросилась на кровать, пытаясь подавить рыдания в подушку.
А молодой человек через пару комнат от неё открыл глаза и усмехнулся.
========== Твои глаза ==========
Комментарий к Твои глаза
Написано под влиянием песни «Твои глаза»; исполнительница: Loboda.
Эти хитрые выбивающие почву из-под ног глаза, на которые я натыкаюсь всякий раз, стоит мне появиться в «Короне». Пронизывающий насквозь чуть насмешливый взгляд всегда приводит меня в исступление. По началу я избегала его, пряча взор и стараясь убежать прочь. Потом глядела прямо, без опаски и с неким вызовом. Владелец этих глаз продолжал смеяться надо мной и с удовольствием участвовал в наших знаменитых на всю десятую улицу перепалках. А я злилась на него, на синеву насмешливых глаз и проклинала саму себя. А сейчас…
Я знаю, что бестолковая. Всегда была, есть и останусь таковой. Поэтому с завидным постоянством прихожу в «Корону» и, дрожа от предвкушения, сижу за барной стойкой, ожидая появление того-самого-человека, который меня безумно раздражает. И от одного только взгляда которого я вся покрываюсь мурашками, а где-то глубоко внутри поднимается волна возмущения или… удовольствия? Я не понимаю собственных эмоций, но теперь до дрожи в коленках жду его появления. Когда я умудрилась стать такой мазохисткой? Во всём виноват только он и пронзительный взгляд синих, похожих на волнующийся океан перед бурей, таких невозможно притягательных глаз.
От нетерпения закусываю губу, крепче сжимая в руках бумажный стаканчик с моим любимым молочным коктейлем, клубничного вкуса которого я сейчас, увы, практически не ощущаю. Нетерпение перед встречей напрочь заглушает весь остальной окружающий меня мир. Я кажусь сама себе какой-то наркоманкой, сильно зависимой и неотвратимо больной. У меня — последняя стадия привязанности к моему «наркотику», и я его практически ненавижу. Готова хоть сию секунду разорвать на тысячи тысяч лоскутков! Вот только воспоминания о синих глазах с хитринкой сразу успокаивают мой гнев, заменяя его на ураган предвкушения. Где же ты, мой личный чёртов искуситель?
Словно услыхав мои мысли, двери в «Корону» с негромким «дзыньк» раскрываются и в гейм-кафе наконец входит он. Человек, которого я просто терпеть не могу. Но в то же время схожу с ума от его глаз.
Он быстрым шагом приближается к стойке, кивая маячившему на заднем плане Мотоки. Садится на стул и замечает меня. Стараюсь быть максимально расслабленной, но в то же время невозмутимой. Я ни за что не позволю этому противному мальчишке узнать, что же творится у меня на душе. Слишком много чести, я считаю.
— Какие люди в Голливуде! Я думал, ты сегодня вообще не придёшь — экзамены такой стресс для твоей неокрепшей психики, Оданго, — усмехается он, а синие глаза смотрят нахально и с неким вызовом. Невыносимый юноша подле меня словно с нетерпением ожидает моего ответного выпада, и он не заставляет себя долго ждать.
— Пришла тебе пожаловаться — а то негоже грустить в одиночестве, — я поворачиваюсь к нему лицом и, подперев кулаком подбородок, без страха заглядываю в его глаза. Внутри словно что-то сжимается от сладострастного предвкушения, и я, не удержавшись, закусываю нижнюю губу, лишь бы подавить стон, рвущийся наружу. Синие глаза напротив сужаются и внимательно изучают моё напряжённое состояние. А их владелец хмыкает, его красиво очерченные губы искривляются в ехидной ухмылке — так и не терпится прибить его.
— Сдала хоть? — спрашивает он, и я почему-то не слышу в голосе привычных ноток насмешки. Словно в самом деле переживал за меня и мои оценки — я же всегда числилась в списках отстающих, и учёба была больным местом.
Пожимаю плечами, пальчиком накручивая прядь волос.
— Не знаю. Ещё не было результатов.
— Но в любом случае — как получишь оценку, только не швыряй в меня своим табелем, — он брезгливо морщит нос, а я почти задыхаюсь от волны гнева. Скажите, пожалуйста, какой привереда! Табель ему мой не нравится! Нахал! И как я вообще могла думать о том, что он симпатичен?
— Обязательно в тебя и швырну, — огрызаюсь я и отворачиваюсь, задрав нос. А он негромко смеётся и, кажется, чувствует себя превосходно. Подлец!
— Мамору, твой кофе! — вклинивается в наш разговор Мотоки и ставит перед Чиба чашку крепкого горячего кофе. Мой враг номер один кивает:
— Спасибо.
Мотоки уходит, оставляя нас снова наедине.
— Ты нахал, — фыркаю я, косясь на Мамору. Тот давится кофе и недоуменно смотрит на меня:
— С чего бы это?
— А просто так, — поворачиваю к нему голову и замираю, вновь пересекаясь взглядом с синевой его чарующих глаз. Чувствую, как стремительно краснеют щёки и спешу отвернуться — он невыносим, невыносим, невыносим!
— Знаешь, ты очень миленькая, когда сердишься, — неожиданно заявляет Мамору и, оставив на стойке нужное количество йен за кофе, покидает «Корону».
А я сижу ошеломлённая и обескураженная, тупо пялюсь на свой недопитый коктейль и пытаюсь понять, что бы могли значить его слова. Перед внутренним взором вновь вспыхивают его синие, такие глубокие глаза, заставляющие меня всякий раз испытывать благоговейный трепет, стоит мне лишь взглянуть на Мамору. Стремительно выдыхаю и вскакиваю на ноги — не очень грациозно, но иначе — опоздаю.
Пулей вылетаю из «Короны» и пытаюсь найти знакомую макушку в толпе. Наконец, замечаю то, что ищу и со всех ног бегу следом.
— Мамору! Стой!
Он оглядывается и, сделав ещё один шаг, тормозит и оборачивается ко мне…
========== Люблю ==========
Ты крепко спишь на чёрном с красными пятнами алых роз пледе, а я наблюдаю за твоим молчаливым сновидением. Мягкий утренний ветер лишь слегка заставляет дрожать пряди угольно-чёрных волос, щекочет мне лоб и совсем невесомо треплет мою длинную юбку. Деревья, склонившиеся над нами, что-то шепчут, шелестя своими вековыми кронами, услаждая слух. А я смотрю на тебя, на твой крепкий сон, и понимаю, как же сильно я люблю тебя.
Буквально неделю назад закончилась битва с Галаксией, Старлайты улетели на Кинмоку, а ты — мой родной, хороший мой — вернулся ко мне.
— Мамо-чан, — шепчу я и осторожно, совсем невесомо кончиками пальцев касаюсь твоей щеки.
Осторожно глажу, пытаясь не разбудить, не потревожить твой крепкий сон. Ты давно не высыпался как следует, а потому я не хочу тревожить тебя. Спи, моя любовь, спи. Я рядом, и никому не позволю разрушать этот момент единения с природой и умиротворённостью. Спи.
Я любуюсь тобой, твоей красотой, и понимаю, что мне ужасно повезло, что я тогда кинула именно в тебя той чёртовой контрольной в тридцать баллов. Наша первая встреча… Сколько эмоций, сколько воспоминаний и первых чувств несёт она в себе. Злость (практически первородная ярость), недовольство, смущение, трепетание сердца и интуитивное робкое ощущение чего-то незыблемого и родного.
Знаешь, Мамо-чан, а я полюбила тебя задолго до тех наших воспоминаний, которые хлынули в наши тяжёлые, удручённые войной и болью головы. Просто не желала признаваться в этом себе и уж тем паче — тебе. Но рано или поздно я бы поняла их, приняла и с гордостью смотрела бы в будущее. И, возможно, призналась бы первой — ты ведь ужасно стесняешься проявлений чувств на публике. Хороший мой…
Я осторожно глажу тебя по щеке и ты интуитивно, во сне, тянешься за моей ладонью, словно не хочешь, чтобы моё тепло куда-то ушло, исчезло, и я тихо смеюсь от щемящей радости в сердце.