– С каких это пор ты здесь работаешь? – спрашиваю я через несколько мгновений, уже не стремясь убежать от него.
Работа в медицинском корпусе – заветная мечта любого заключенного, но его присутствие здесь может означать лишь одно: Вик решил сменить тактику. Я понимала, что его настроение слишком хорошее, чтобы быть искренним. Теперь он использует этого заключенного, чтобы напомнить мне, кто в наших отношениях обладает властью. И если я хоть немного переступлю черту, то буду наказана.
Заключенный распрямляет плечи и засовывает руки в карманы.
– Я получил разнарядку пару дней назад.
Я невольно сжимаю зубы, чтобы сдержать гневные слова. Думаю, что побои Вика все же возымели какой-то положительный эффект: по крайней мере, они научили меня контролировать сарказм.
– Они могли бы направить вас в медицинский отдел, где лечат пациентов, приговоренных к пожизненному…
– Мне приказали прийти сюда, – покачав головой, отвечает он еще до того, как я заканчиваю фразу.
Затем он слегка улыбается, и я понимаю, что ублюдку доставляет удовольствие наблюдать за тем, как я нервничаю.
– Прекрасно, утро будет долгим, но для начала вы можете разложить все лекарства в шкафу по своим местам.
Я готова пойти на все, лишь бы он не нарушал мое личное пространство. Хотя я сомневаюсь, что он знает значение этой фразы.
Его улыбка становится чуть шире, и я мысленно благодарю охранников, которые должны регулярно проверять периметр между медицинским отделением и лазаретом. Не говоря больше ни слова, я возвращаюсь к своим бумагам и пытаюсь разобраться в последних записях. Однако мой разум словно окутывает туман, и я с трудом осознаю, что только что написала. В голове все еще возникают образы из фантазий о Вике, но теперь к ним примешивается ужас от пристального взгляда заключенного, устремленного на результаты моего саморазрушения.
Соберись, Тесса.
Кончик ручки вонзается в лист бумаги, и я не могу сдержаться, когда он царапает поверхность стола. Приходит время признать – моя жизнь стала хаосом.
Я мысленно вздыхаю, понимая, что этот хаос начался уже давно. С первых дней своей жизни я столкнулась со всеми ее «изюминками». Жестокий отец, мать-алкоголичка, которая оставила меня сразу после моего рождения. Мои родители забрали меня только через два месяца, когда врачи посчитали, что я достаточно окрепла, чтобы вернуться домой. Служба защиты прав несовершеннолетних должна была внимательно следить за моей жизнью, но я всегда словно ускользала из их поля зрения. Мне всегда удавалось оставаться незамеченной, даже в детстве. Неудивительно, что Вик увидел во мне жертву, которой я была с самого рождения.
– С тобой все хорошо? – неожиданно обращается ко мне заключенный.
Я не могу определить, как долго уже сижу и смотрю на этот разорванный лист бумаги. Непонятно, почему это зрелище вызывает у меня такую грусть. Однако, с другой стороны, я не могу объяснить и мотивы многих своих действий, совершенных в последнее время.
– Со мной все хорошо, – отвечаю я, с удовлетворением отмечая, что мой голос звучит безжизненно равнодушно.
Я осознаю, что чувствую то же самое, когда Вик прижимается к моим бедрам. Будто наблюдаю за своей жизнью со стороны, с того места, где ничто и никто не может причинить мне боль.
– Когда вы закончите со шкафом, вам следует сменить постельное белье, – я указываю на стеллаж с аккуратно сложенными бледно-зелеными квадратиками и заставляю себя вернуться к бумагам, которые заполняла. Я уверена, что если продолжу его игнорировать, он сделает все так, как ему велено.
Это утомляет меня. Я провожу в оцепенении несколько минут, прежде чем решаюсь поднять глаза и убедиться, что он выполняет то, что велено. Однако заключенный даже не думал заниматься сменой постельного белья. Он ни на дюйм не приблизился к кроватям, а подошел еще ближе ко мне.
Я тяжело вздыхаю, встаю на ноги и направляюсь к двери, ведущей в медицинское отделение. Там я хочу найти другую медсестру, которая могла бы проучить его, но в последний момент меняю свое решение. Я не намерена избегать этой конфронтации. Если мы собираемся работать вместе, то ему придется смириться с тем, что им командует женщина.
С огромным усилием я возвращаюсь в свой кабинет, где заключенный уже ожидает меня, прислонившись бедром к столу, за которым я работала.
– Что вам нужно? – спрашиваю я, бросая многозначительный взгляд сначала на шкаф, потом на кровати, а затем на него. Я хочу как можно быстрее завершить этот разговор, и мне безразлично, осознает ли он это.