Думая над этой проблемой, я откинулся на кровать и, незаметно для самого себя, уснул.
Vlll
Проснулся я веселым и полным сил. Но, стоило мне вспомнить о том, что меня ждет, веселость сразу улетучилась. Понурив голову, я пошел в ванную.
В школу я, на автомате, надел тот самый свитер. Я привык вечером вешать на спинку стула то, что надену утром. А утром просто брал и надевал, почти не глядя. В этот раз я так углубился в мысли о предстоящем, что напрочь забыл о том, чтобы повесить что-либо на спинку.
Школьный день чем-то походил на тот, что был перед футбольным матчем. Я не мог ни на чем сосредоточиться. Вот только если в прошлый раз я пытался себя как-то отвлечь, фокусируясь на уроках, то теперь я вообще не мог думать ни о чем, кроме того, что мне нужно быть в том злополучном баре в три часа дня.
Я был слишком погружен в себя, чтобы увидеть, как другие сторонятся меня. Некоторые просто бросали в мою сторону взгляды исподлобья, некоторые вообще старались, по возможности, близко ко мне не подходить. Всего этого я не видел. В тот день не я управлял своим телом, а оно мной. Оно, на автомате, тащило меня из одного кабинета в другой, на автомате что-то записывало и, после уроков, само пошло в назначенное место.
Весь день я, мысленно, рисовал картины того, что меня ждет. Когда-то я услышал о том, как солдаты получают краповый берет. Чтобы его получить, ты должен выдержать избиение несколькими солдатами, уже получившими такой берет. И если ты после этого встал – берет твой. На месте избиваемого я, конечно же, представлял себя. Мне виделись самые ужасные варианты того, как все должно было пройти – как я становлюсь инвалидом первой группы и больше никогда не встаю с кровати, или как, после прямого в голову, превращаюсь в овощ и всю оставшуюся жизнь ем через трубочку. Представлял я все это в процессе ходьбы. Расстояние до бара оставалось все короче и короче. Осознав это, меня начало буквально колотить. Казалось, что у меня внутри все клокочет. Вдруг, откуда не возьмись, появилось абсолютно детское желание все бросить, вернуться домой и никогда больше не выходить из комнаты. Но, страх перед последствиями такого действия еще больше подстегнул меня идти быстрее. Теперь мыслей у меня не было. Казалось, все в голове заволокло туманом. Я шел и просто смотрел себе под ноги. Тут я почувствовал резкий толчок в левой плечо. Меня развернуло на девяносто градусов. Я поднял голову. Толкнул меня парень, облаченный в белую футболку, белую кепку козырьком назад, черные штаны и белые кроссовки.
– Толчок, можно поаккуратнее? – сказал он, с вызовом и вскинув левую бровь.
Я непонимающе смотрел на него. Он, видимо поняв, что ответа от меня ждать не приходится, презрительно сплюнул на тротуар и, развернувшись, зашагал прочь.
Еще несколько секунд я, все таким же бессмысленным взглядом, смотрел на удаляющуюся спину парня. У меня в голове все крутились его слова: «Толчок, можно поаккуратнее?». Он назвал меня «толчком». Он, на полном серьезе думал, что я из той банды. Меня это слегка отрезвило. Я слегка встряхнул головой, приходя в сознание. Я стоял посреди тротуара, и в моей голове билась только одна мысль: «Теперь я с ними. Теперь я из WScrew».
Впоследствии я не мог вспомнить, как дошел до бара. В воспоминаниях был провал ровно с того момента, как я осознал свою причастность к «толчкам», до момента, когда я зашел в пустой бар. Точнее, не совсем пустой. Настенные часы показывали без четырех минут три. Все стулья в зале были поставлены на столы, гостей не было. Только в дальнем углу, спиной ко мне, сидел парень в коричневой кожаной куртке с капюшоном. Я, в недоумении, оглядывал зал. Из-за стульев на столах создавалось полное ощущение, что заведение еще не открылось. Но тогда откуда здесь этот парень? И кто это вообще? Сначала мне показалось, что это Юра. Но парень, даже при взгляде со спины, был на него не похож. Я не мог представить, что сейчас он встанет, повернется и окажется с лицом Юры. Оно не вязалось с торсом этого парня. На Каспера он тоже был не особенно похож. Сидящий сделал еле заметное движение правой рукой, поворачивая тыльную сторону ладони к себе. Он что-то сказал, еле слышно. Эта фраза не предназначалась кому-либо, она, скорее, была мыслью вслух. Его голос, даже чуть слышный, показался мне знакомым. Я точно его слышал, только никак не могу вспомнить его обладателя. Парень резко повернул голову в мою сторону. Он сделал это настолько быстро, что у него в шее что-то хрустнуло. Я его узнал – я его видел, когда японцы зажали наших после матча. Это оказался парень азиатской наружности, который тогда был в числе тех, кто защищал Юру, пока тот вызывал подмогу.