Меня вдруг осенила мысль. От нее меня слегка передернуло. Я, максимально осторожно, посмотрел по сторонам – никто, вроде бы, не обратил внимания.
«Они мне не доверяют»
В голову вдруг пришли слова Юры, сказанные, когда я впервые оказался в баре:
«Если ты кому-нибудь скажешь, что видел нас здесь…»
То есть я даже не должен был знать, где находится их бар. Да и с какой стати им мне доверять? Я же никак не доказал то, что буду с ними. Для них я сейчас выгляжу как темная лошадка, от которой непонятно, чего можно ожидать.
«Сам посуди – с крагами он быть не может, потому что он здешний, с ментами тоже, почему, я думаю, объяснять не надо»
Но вдруг на Каспера эти слова не подействовали? Вдруг он до сих пор уверен, что я для них чужой? Я вспомнил, как меня схватили сразу несколько пар рук, когда Каспер, за моей спиной, разговаривал с кем-то по телефону. Сердце рухнуло в низ живота.
Я боялся Каспера. Из всей этой шайки только он мне казался опасным. И не потому, что он был сильнее, а потому что он имел власть. Он и Юра были за главных. Вот только Юра ко мне относился если не хорошо, то не плохо уж точно. А вот Каспер наоборот. Мне казалось, что я ему не понравился, как только он меня впервые увидел. Такое бывает – видишь человека, вроде бы, не знаешь, кто он, не знаешь, как его зовут, что он из себя представляет, но уже чувствуешь, что он тебе противен. Причем, если это происходит между равными друг другу, например, одноклассниками, то это нормально. Но вот если это происходит на уровне начальник-подчиненный, то тогда жди больших проблем.
«Поздравляю, молокосос, теперь ты с нами. Официально»
Саму фразу я вспоминал с радостью. Но то как он ее произнес, внушало мне тревогу. Я не мог забыть его взгляда, которым он тогда смерил меня. Так смотрят на добычу.
Прозвенел звонок.
На перемене случилось то, чего я совсем не ожидал. Я стоял, прислонившись к стене, глядя перед собой и погрузившись в свои мысли. Что было вокруг, меня не интересовало. Тут ко мне подошел какой-то парень. Я его видел мельком несколько раз, но не знал, как его зовут. Но, по ощущениям, он был года на два младше меня. Он протянул мне руку. Я, рассеянно, пожал ее.
– White power, – сказал он.
Я сначала не понял, что он имел ввиду. Но, буквально через секунду до меня дошло.
– White power – это не у нас, – ответил я.
– А что у Вас? – спросил он.
Он смотрел на меня с искренним интересом. А я смотрел на него и не верил своим глазам. Передо мной стоял парень – сладкий сон всех местных девчонок. Одет он был в красную рубашку, джинсы и черные кроссовки. Вот так, оказывается, выглядят неонацисты в наше время.
– Ничего, – сказал я и отошел.
Vl
В тот день я впервые был рад, что уроки у нас заканчиваются в полчетвертого. Но это все равно было чертовски рано! К бару мне нужно было подойти к девяти. То есть оставалось еще пять часов. Можно скостить полчаса на поход до бара. И все равно остается целых четыре с половиной часа.
Я не мог усидеть на одном месте. Стоило мне сесть, я тут же, как подорванный вскакивал. Я ходил по комнате взад-вперед на негнущихся ногах. Меня охватил такой мандраж, какой я еще не испытывал. Мне было одновременно и радостно за то, что меня ждет и страшно за то же самое. Безделье меня угнетало. Я не мог найти себе занятие – у меня, буквально, все валилось из рук. Я не мог ничего нормально сделать. Но вдруг мне пришла в голову идея. Я побежал в прихожую, снял с вешалки красную кепку, отнес ее в комнату и положил на свой письменный стол. Затем я вернулся и поставил свои белые кроссовки прямо у двери. Закончив, я вновь ощутил прилив волнения. Эти манипуляции с одеждой отвлекли меня, но ненадолго. Совсем ненадолго. Вернувшись в свою комнату, я, без сил рухнул на застеленную кровать и со всей силы сжал руками одеяло. Это помогло мне хоть немного успокоиться. Я вытащил из кармана штанов телефон, чтобы посмотреть время. Часы показывали 16:09. «Вот бы сейчас позвонил Юра и сказал, что мы встречаемся раньше», – подумал я в отчаянии.
Я лежал и просто смотрел в стенку. Мыслей у меня в голове не было. Веки мои начали тяжелеть, а подушка стала казаться уж очень мягкой. Придя домой, я не переодевался, поэтому лежал сейчас в свитере и джинсах. Осознав это, я, сев на постели, снял свитер, стянул джинсы и забрался под одеяло. Сонливость моя слегка отступила, но мало-помалу возвращалась. «Чуть не забыл», – подумал я и взял телефон. Взяв его, я завел будильник на без двадцати восемь и положил телефон рядом с подушкой.
Понять, когда я засыпаю, мне никогда не удавалось. Это всегда происходило настолько плавно, что я ни разу не смог уловить момент погружения в сон. Зато момент пробуждения я зафиксировал достаточно точно. Но разбудил меня не будильник.