– Что эти ублюдки сломали мне скулу, подбили глаз и вывихнули ногу. В общем, они меня тогда избили до полусмерти.
– Ты сам виноват, – шепотом ответил я.
– Могу поспорить, ты себя этой фразой успокаиваешь.
Эти слова меня уязвили. У меня буквально все забурлило внутри и мне стоило огромных усилий говорить шепотом:
– Я не виноват. Тебя никто не заставлял идти в ментуру! Иногда шило из задницы полезно будет вынуть.
Коля усмехнулся.
– Причем тут шило? Ты же сам виноват.
– Это как? – сквозь зубы процедил я.
– На перемене объясню. Не хочется урок портить твоими слезами, – говорил он очень холодно, что меня уязвило еще больше, все-таки когда-то я считал его другом.
Остаток урока я пытался не замечать своего соседа. Старался максимально слушать преподавателя и не отвлекаться. Но как только прозвенел звонок я сразу, как по команде, запихнул учебник и тетрадку с ручкой в рюкзак и вышел из кабинета. Я не думал, что меня это спасет, ведь мы с Колей учимся в одном классе и я никуда от него не денусь, но мне было спокойнее от мысли, что хотя бы сейчас он находится далеко. Но, к сожалению, ничто не вечно и Коля меня настиг. Я сидел на скамейке в рекреации и смотрел перед собой. Я ни о чем не думал, мне просто хотелось забыться, хоть на секунду. Он подошел и сел рядом. Сначала я не обратил внимания, но когда он заговорил, игнорировать его было невозможно:
– Знаешь, в чем твоя главная проблема?
Я не ответил.
– То, что ты вступил в ряды толчков. Если бы ты им отказал, то проблем у тебя не было бы. Но ты бесхребетный и трусливый, поэтому ты согласился…
– Заткнись, – злобно перебил его я, но он продолжал.
– А если ты теперь принадлежишь к такой солидной стае, то почему бы тебе не попонтоваться этим, правильно? Они же тоже носят эти свитера, так почему нельзя и тебе?
Я в ярости вскочил со скамейки. Коля тоже поднялся, опираясь на костыль.
– Ты ведь гордился, правда? Выбился из грязи в князи и стал такой важный, все его боятся теперь, он здесь главный, держит всю школу… – он смотрел прямо мне в глаза и выливал на меня страшную действительность. – Опомнись, бедняга! Ты остался таким же, каким и был! Такой же зажатый, закомплексованный, никому не интересный чмошник.
Я не знал, что ему ответить. К горлу подкатил комок, а на глазах выступили слезы. Я злобно смахнул их.
– А знаешь, откуда я знаю про Эльвацк? – продолжал он. – Я шел за тобой тогда. Караулил у подъезда и ждал, пока ты выйдешь. Я тебя провожал до самого бара, а потом до катера. Ну, а куда вы плыли на катере не сложно догадаться. А потом осталось только написать заяву в ментовку, и дело сделано. Ведь твоего Каспера называют Каспером, потому что у него фамилия Фантов с ударением на «О»?
Я смотрел на него во все глаза.
– Зачем?.. – только и вымолвил я дрожащим голосом.
– Я хотел, чтобы тебя выкинули оттуда, чтобы ты понял, какое же ты ничтожество, если с тебя содрать обертку, – жестко ответил он.
Я развернулся и быстрым шагом направился к выходу. Мне было плевать, что подумают учителя или одноклассники, мне просто нужно было уйти. Как мне потом кто-то сказал, по-моему, Марк, Коля тоже ушел, причем буквально после меня. Но в тот момент меня это не интересовало.
lll
Выйдя из школы я будто вздохнул полной грудью. В глубине души я был согласен со всем тем, что мне сказал Коля. Но сам себе я бы никогда в жизни в этом не признался. А он, как настоящий друг, помог мне в этом. Это, конечно, смешно, но по факту это так. Мне как-то сразу задышалось легче, свободнее. Оставалась только одна проблема – что делать с коллективом? Они же меня теперь будут воспринимать как человека, ведущего себя, как маленькая девочка.
Я пошел домой. Мыслей у меня не было никаких. Хотя нет, одна билась в голове, пытаясь вырваться на волю.
«Он прав»
Нет, мне показалось. Мне не дышалось свободнее. Наоборот. К глазам подступили слезы, и я не смог их сдержать. Я опустил голову и шел, тихо шмыгая носом. Мне было стыдно за собственную слезливость, и я в ярости стирал слезы кулаком. Но это не помогало – они текли и текли, и я не мог их унять.
«То есть ты осознаешь, что без нас ты – никто и без Юриного свитера ты так бы и остался серой мышью?», – пришли мне на ум слова Каспера, сказанные несколько тысяч лет назад.
А ведь он это говорил еще тогда, перед выездом. Но последующие события затмили эти его слова. Но сейчас они снова приобрели вес. Если два абсолютно разных и незнакомых друг с другом человека говорят тебе одно и то же, то к этому стоит прислушаться. Я и сам понимал, что в коллективе был «серой мышью». Но одно дело доходить до своих недостатков собственным умом и совсем другое, когда тебя в эти недостатки кто-то посторонний тыкает носом.