Я уже было прошел мимо, как за спиной раздался голос:
– У нас в понедельник вечером забив. В десять, недалеко от пристани. Координаты скину.
Я, не веря своему счастью, повернулся к нему. Юра шел прочь от меня, обнимая свою девушку за талию.
– И не опаздывай, – сказал он, через плечо. – Толчок.
– Я буду… Не опоздаю! – сбивчиво радостно закричал я. – И никому не скажу.
– Вот ты только попробуй, – сказал Юра еле слышно, не поворачиваясь. Они уже спускались с крыльца.
Часть четвертая
66:99
l
У меня будто камень с плеч свалился. Я до конца не понимал, что я чувствую насчет «Толчков». С одной стороны меня грызло чувство стыда и угрызений совести после той тирады от Коли и слов Каспера перед выездом. Но с другой стороны я вспоминал свои ощущения, когда Каспер оставил мне «пометку» на странице и вообще когда мы плыли из Эльвацка. Тогда я чувствовал, что меня считают здесь своим. И чем сильнее было то чувство, тем сильнее была моя горечь потери после того, что случилось в баре на следующий день.
Так или иначе, после встречи с Юрой мне стало значительно лучше. Вот сейчас я действительно задышал полной грудью. Я снова ощущал, что меня что-то связывает с этим миром. А поэтому настроение у меня было пречудесное. Мама так и не смогла добиться от меня ответа «Чего это я такой веселый», зато сообщила мне, что Думского поймали. Признательных показаний он не дал, но через несколько дней должны приехать эксперты из Золгорода и тогда уже станет ясно, виновен он или нет.
Судьба бедного санитара-наркомана меня интересовала меньше всего. Выходные я провел весело и беззаботно, мечтая о том, как буду проводить время в компании говорливого Юры, вечно хмурящегося Каспера, молчаливого Андрея и никогда не унывающего Арчи. Перспективы мне тогда виделись весьма радужными.
Такими они мне казались ровно до того момента, когда я в понедельник не зашел в школу. Зайдя, я застыл в дверях. Я буквально опешил. На стене напротив входа была вывешена отпечатанная на ватмане фотография нашей с Дашей жертвы с черной ленточкой и подписью: «Покойся с миром…»
Это невозможно. Мне это снится. Мне это кажется, это нереально. Мы с Дашей просто шутили, мы же не всерьез! Надо мной в начальной школе тоже смеялись, но я же не выбрасываюсь из-за этого из окна? Я, понурив голову, пошел переодеваться.
В тот день школа просто бурлила. Все-таки не так часто ученики заканчивают жизнь самоубийством. Я с самого начала подумал, что он убил себя, но до конца в это не верил. И только когда нас с Дашей начали обвинять в его смерти, я, наконец, признался себе, что это произошло и по моей вине тоже. Радовало меня одно: в школе не было Коли. Вот он бы точно постарался на славу, если бы был тогда на занятиях. Из-за его обиды недельной давности, его желчные подколы были бы совсем невыносимыми.
Не отставали и учителя. Каждый уделял часть урока на то, какая у нас, подростков, уязвимая психика и что нам нужно быть аккуратнее друг с другом. Я их не слушал. Я вообще не чувствовал вины за то, что случилось с ним. Я понимал, что и моя рука тоже была приложена к его самоубийству. Но я же просто шутил! Тем более, что Даша занималась тем же самым. Больше того – если бы не она, то я бы вообще не стал что-то плохое ему делать. Так что если из нас двоих кто-то и виноват в смерти этого парня, то это Даша. Целиком и полностью.
Наша классная руководительница сказала, что он спрыгнул с крыши. Она даже сказала адрес: «Третья Городская улица, дом сорок семь». Это была трехлинейка. Совсем недалеко от центра города. Немудрено, что в школе так быстро узнали и даже его фотографию распечатали. Я вдруг ощутил жгучее желание сходить на эту крышу. Прыгать я, естественно, не собирался, просто какая-то часть моего существа меня настойчиво убеждала, что нужно туда сходить.
После занятий я, немного посомневавшись, пошел-таки на ту крышу. В том, что она будет открыта, я не сомневался. Он же вчера туда как-то попал. Я шел по трехлинейке, и мне вдруг вспоминалось, как я шел здесь с толчками после того, как они бились с японцами. Тогда прохожие нас сторонились, а сейчас люди, которые шли мне на встречу, на меня даже не смотрели. Я ошибся, когда подумал, что это был центр города. На самом деле от моей школы до дома номер двадцать семь по третьей городской улице было десять минут ходьбы.
В подъезде, в который я хотел попасть, почему-то была открыта дверь. Такая удача мне улыбалась не часто. И еще, к моему большому удивлению, в доме оказался лифт. Домов с лифтами в нашем городе было немного. На лестничной клетке последнего этажа была лестница, ведущая прямо на крышу. На половине лестницы была припаяна огромная рама, в которой была закреплена металлическая дверь. Сейчас дверь была распахнута настежь. Я, без раздумий, полез вверх по лестнице. Лезть было недолго, поэтому буквально через несколько секунд я оказался на воздухе. Оглядевшись по сторонам, я раскрыл глаза от удивления. На маленьком барьере, окаймлявшем крышу и высотой мне до пояса, сидел, свесив ноги в пустоту Каспер.